- 41 -
Глава 21.
Повелители земли и неба
Они ехали по территории эльфов второй день. Золотую карету, запряженную четверкой белых скакунов, эльфы остановить не могли, колдовство Вильковеста охраняло и людей, и животных. Кучер пригибался всякий раз, как видел нацеленный на него лук, но ни одна стрела не достигла цели, кони и вовсе шли вперед, не замечая вспышек и искр, не пугаясь зеленых стрел. Сопровождение, состоящее из десяти конников, также находилось под защитой. Гордо сидящие на гнедых жеребцах офицеры поначалу пригибались и вздрагивали, но за день поездки по Ил'лэрии привыкли к собственной неуязвимости и перестали обращать внимание на вооруженных луками эльфов.
Волшба Вильковеста действовала. Эл'льяонт не понимал почему, но действовала. Может, колдуну нужно, чтобы он поговорил с Гланхейлом? Но старик не может не понимать, что пленный полукровка не станет уговаривать правителя подчиниться Фархату. Тогда зачем он охраняет его и короля? Что-то здесь не так.
Эл'льяонт отбросил навязчивые мысли, сейчас не самое подходящее время, чтобы задумываться о таких пустяках, важно поскорее добраться до дворца Гланхейла. Если бы он не был заперт в золотой клетке, он прибыл бы к дворцу правителя уже к завтрашнему полудню, ведь старший народ передвигается гораздо быстрее человека и гораздо быстрее повозки, петляющей между деревьев. Эльфам помогает магия и сама земля Ил'лэрии. А сейчас Эл'льяонт вынужден сидеть напротив его величества и тоскливо считать минуты.
Фархату определенно повезло - эльфийский лес не походил на леса Миловии или Сартра, деревья здесь росли редко, зато были такими толстыми и высокими, что без труда могли выдержать на своих ветвях целый дом. Чем, кстати, эльфы частенько пользовались. У подножия деревьев растительность тоже отличалась от растений Миловии - кустарники располагались группами, которые карета без труда огибала, густая сочная трава не достигала и щиколотки, словно ее подстригали, ходить и ездить по такой траве - сплошное удовольствие. Жаль только, что на ней то и дело попадались тела убитых.
Мальчик выглянул в окно кареты, и увидел эльфа. Мужчина натянул тетиву, целясь в лишенное стекла отверстие, но, увидев Эл'льяонта, опустил лук. Он почувствовал в мальчике кровь старшего народа, сильно разбавленную, но этого достаточно, чтобы считать Эл'льяонта братом.
Полукровка отвернулся, чтобы Фархат не проследил за его взглядом, однако королю не было дела до того, что творилось за стенами золотой кареты. Он думал о чем-то своем, загадочно улыбался и крутил на среднем пальце правой руки золотой перстень с крупным самоцветом.
Неожиданно карета остановилась.
- Mhear kialhah banhaalh! - раздалось со стороны кучера. - Вы находитесь на территории старшего народа, остановитесь!
Эл'льяонт вскочил, стукнулся о багажную полку и потянулся к двери кареты.
- Куда?! - Фархат ловко ударил эльфа по руке ребром ладони. - Сядь на место. Дверь, может, и выломаешь, но без моего разрешения заклинания Вильковеста тебя из кареты не выпустят.
Мальчик нехотя опустился обратно на сиденье и выглянул в окно, пытаясь рассмотреть, что происходит. Он узнал голос, приятный бас, остановивший королевскую процессию, принадлежал Блантайлу, один из трех консильонов29). Гланхейл не покидал дворец без верных помощников, а Блантайл отлучался самостоятельно только по приказанию правителя для выполнения особо важных поручений. Интересно, золотая карета с сартрскими флагами на дверцах достаточный повод для личной встречи, или Блантайл явился один?
Фархат поднялся с сиденья и вышел наружу.
- Как вы посмели остановить королевскую процессию?! – высокомерно спросил он.
- Кто ты? – потребовал ответа Блантайл. -Представься, как полагается представляться особе королевских кровей!
- Я правитель Сартра, всей западной части Аспергера, с прилегающими морями и горами, Фархат Четвертый, властитель...
- Достаточно. Ты говоришь с Блантайлом, консильоном Ил'лэрии.
- Я хочу говорить с Гланхейлом, - Фархату ни о чем не сказало незнакомое слово, ему нужен был только правитель.
- Гланхейл примет тебя, но не раньше, чем будут сняты все ваши охранные заклятья. Негоже являться на территорию соседнего государства под покровом черной магии.
- Это вам негоже было являться на территорию соседних государств под кровавым покровом, - парировал сартрский правитель. - Заклинания останутся.
"Это он зря".
Эл'льяонт вытянул перед собой руки и ударил в дверцу кареты воздушным кулаком. Заклинания заклинаниями, но попробовать стоило.
Дверца дрогнула, замок щелкнул и сломался.
- Блантайл! - мальчик спрыгнул на землю. - Я приехал говорить с правителем! Нам всем грозит опасность!
Эльф, преградивший дорогу сартрскому королю, был не одинок. Рядом с Блантайлом, облаченным в серебристую кольчугу поверх зеленого камзола и зеленых лосин, стояли еще шесть эльфов, в том числе два консильона - Нетхел и Синтейл - братья близнецы, большая редкость среди эльфов. Все вооружены и полны решимости атаковать при малейших признаках опасности. Между тем на всех них были знаки почтения - белые атласные ленты, перекинутые через левое плечо - старший народ уважал чужих, даже если они вторглись на его территорию без спроса.
Увидев Эл'льяонта, Блантайл помрачнел. Его зрачки сузились, уголки глаз опустились. Он знал, кто стоит перед ним.
- Гланхейл поговорит с тобой, - произнес консильон.
- И прямо сейчас.
Один из сопровождающих Блантайла шагнул вперед, его лицо колыхнулось, словно водная гладь пруда, в который бросили камень, плечи расширились, тело удлинилось, и эльф в мгновение превратился в правителя.
- Рад приветствовать вас, Гланхейл, - Фархат шагнул вперед. - Уж извините, пожать руку не могу.
Сартрский правитель обвел вокруг себя, напоминая, что карета, он и его солдаты защищены от эльфийских стрел, но правитель смотрел только на Эл'льяонта.
- Пришел, - произнес Гланхейл.
- Не мог не придти, - ответил Эл’льяонт. - Гланхейл, мы в опасности!
Мальчик сделал три шага по направлению к эльфу и почувствовал, что дальше хода нет - его не пускали невидимые путы, мягкие, неощутимые, но очень сильные. Вильковест позаботился о том, чтобы поленик не смог сбежать.
- Мои войска окружили вашу страну, - жестко сказал Фархат. - Наступление идет от юго-западных до северо-восточных земель, и мы не остановимся, пока не договоримся.
Гланхейл поднял руку.
- Ты развязал войну, - отрезал он, - воспользовался тем, что отряд, посланный мною на поиски стоящего рядом с тобой эльфа, сошел с ума и убивал детей, руководствуясь извращенными принципами, отвергая наши законы и здравый смысл. Теперь ты пришел на мою землю и требуешь повиновения? Тебе известен мой ответ.
- Я утоплю твою землю в крови, Гланхейл! Погибнут тысячи эльфов! Ты этого хочешь?!
- Я глубоко сожалею о случившемся, - голос эльфийского правителя был полон грусти, но в то же время был полон решимости. - Ви-эллийцы отомстили нашему народу, убив старейшего и, как все думали, мудрейшего эльфа, а также расстреляв еще нескольких сыновей Ил'лэрии. Учитывая ущерб, который мы нанесли, это равноценная расплата, и мы готовы зачехлить луки.
- Жизни невинных детей - ущерб?! - Фархат едва не задохнулся от возмущения. - Это невосполнимая потеря!
- Такая же, какую понесли мы по вине хомо обыкновениус. Эта война не имеет смысла, Фархат. Мы готовы остановиться в любой момент.
- Это я готов остановить войска, если мы договоримся!
Король едва не плевался от ярости, и Эл'льяонт понимал, почему. Хомо обыкновениус чересчур эмоциональны, если они радуются, то вместе с ними должна радоваться целая улица, если печалятся, то обязательно делят горе с близкими. Сартрский правитель жаден до власти, к тому же привык, что любое его желание моментально исполняют верные поданные, а тут он наткнулся на стену отрицания, упрямства и равнодушия. Гланхейл вел себя чересчур ровно, слишком уверенно, невозможно спокойно, тем самым выбивая Фархата из колеи.
- Договоримся? - тихо спросил эльфийский правитель. - О чем? Твои интересы не соотносимы с интересами старшего народа. Мы всегда были сами по себе, дела хомо обыкновениус нас не касаются.
- Вижу, мы не поняли друг друга, - Фархат сжал кулаки и кивнул Эл'льяонту, - объясни ему.
Мальчик вздохнул. Тяжело говорить с правителем, тем более, чувствовать, что твои слова могут многое изменить. Он не так представлял себе этот разговор, Эл'льяонт надеялся, что ему удастся поговорить с Галнхейлом наедине в спокойной обстановке, когда его речь не будут прерывать звуки выстрелов и вскрики умирающих. Тем не менее, получилось так, как получилось.
- Фархата поддерживают не только ви-эллийцы и войска О-шо, - произнес Эл'льяонт с замиранием сердца, - но и колдун. На карету и всех, кто находится вблизи, наложили заклятье. Это сделал Вильковест, первый дрессировщик, он очень силен и вместе со своим драконом может спалить целый город! Они задумали захватить Аспергер, надеются, что я уговорю тебя присоединиться к ним, и тогда с помощью эльфийской магии король подчинит себе все остальные королевства материка. Мы в опасности, Гланхейл! Неужели ты этого не видишь?!
- Я вижу только то, что мне не желают подчиняться, - отрезал правитель. - Ни сартрский король, ни ты, мальчишка!
Неуловимое движение мизинца Гланхейла заметил только Эл'льяонт, он был эльфом и прекрасно понял, что означает этот жест. Полукровка бросился вперед, забыв о невидимых путах. В это же мгновение пришли в движение солдаты сопровождения Фархата, но они чересчур медленно брали старший народ на мушку.
Вспышка...
И двое из них уже лежат на земле.
Эл'льяонта отбросило в сторону. Каким-то непонятным образом черная магия Вильковеста перестала действовать. Мальчик упал на траву, и словно в страшном сне, где мгновение длится вечность, увидел, как из дула одного из солдат вылетает пуля.
- Гланхейл! Берегись!
Блантайл шагнул вперед, заслоняя Гланхейла своим телом, и на его груди вырос алый цветок. В то же мгновение деревья ощетинились луками - правитель пришел на встречу не один. Фархат бросился обратно в карету, словно волшба еще могла защитить короля, сартрские солдаты перестроились. Грянули выстрелы. Блантайл упал на траву, Гланхейл метнулся в сторону, выставляя ладони перед собой.
- Схватить полукровку! - крикнул правитель. - Запереть в Shtah-helle30)! Быстро! В тюрьму его!
Эл'льяонт увидел, как к нему повернулись два эльфа - близнецы Нетхел и Синтейл. Еще несколько секунд, и будет поздно что-либо предпринять. Мальчик зажмурился и сцепил руки в замок.
- О, Diehaan, поддержи меня, великая ил'лэрийская земля, не оставь без помощи сына своего, дай сил!
Он знал только одно заклинание, способное остановить безумие, только одно заклинание, на которое хватит сил даже у полукровки. Эльфийская магия теплой заморозки. Его ладони окрасились зеленью, и, прежде чем руки подбежавших к нему эльфов, схватили его, он выставил ладони перед собой и отчаянно выкрикнул:
- Pheierielellah!
Ветер подхватил магию, и мир замер.
Почти бесшумно ярко-зеленая трава Ил'лэрии приняла в свои объятья трех из оставшихся в живых пяти солдат Фархата, с едва различимым шелестом упали пять или шесть эльфов, сраженные сартрскими пулями. Гланхейл замер, произнося формулу, его руки были нацелены на золотую карету, а глаза полны решимости и ненависти. Руки консильонов, посланных правителем, чтобы схватить Эл'льяонта, остановились в локте от плеч мальчика.
Полукровка тряхнул головой и поднялся. Он знал, что замершие слышат и видят все, что происходит, и у него не так уж много времени, поэтому подошел к Гланхейлу. Сердце мальчика билось часто, ведь от того, что он успеет сказать правителю прежде чем закончится действие заклинания, зависит очень многое: мир, война, судьба старшего народа, судьба его самого...
- Я прошу простить меня за сделанное, - смиренно произнес Эл'льяонт, - но ты должен выслушать меня.
Гланхейл повел глазами, это все, что он мог сделать, но даже в этом движении мальчик распознал неудовольствие. Он опустился на колено, показывая, что по-прежнему предан правителю, и продолжил:
- Я всегда чтил и соблюдал законы Ил'лэрии, правитель, но столкнулся с тем, что их можно нарушить слишком рано, поэтому я такой, какой есть. Не кори меня. Четыре года назад, когда я отпраздновал свой первый век, вопреки традициям, мать запретила мне обратиться к Diehaan и выслала из страны. Я был полукровкой, лишенным ко всему прочему, своего предназначения, и все, что хотел, это знать, почему со мной так обошлись.
Эл'льяонт выдохнул и поднялся.
- Я путешествовал по Миловии с драконом и человеком, который оказался кровным отцом, и задавал себе единственный вопрос: чем я заслужил ненависть родной матери? Однажды ночью меня силой привезли во дворец Фархата, - Эл'льяонт кивнул в сторону золотой кареты, - и я услышал, что эльфы стали убивать детей. Когда я узнал предназначение, все стало на свои места - вы искали меня, чтобы уничтожить, а мать, отослав из страны, хотела спасти.
Эл'льяонт замолчал, собираясь сказать главное.
- Я никогда не рвался к власти и не рвусь сейчас, потому что понимаю, какой это груз и ответственность. Более того, я бы с удовольствием отказался от бремени предназначения, если бы это было возможно, я не хочу править! Но понимаю, что рано или поздно сяду на трон даже вопреки собственным желаниям. Я верен своему народу, мечтаю о его процветании и, если бы мог, остановил бы выхолащивание, но поделать ничего не могу, только пообещать. Клянусь, правитель, если я когда-нибудь и сяду на трон, сделаю все, чтобы потоки могли гордиться мной!
Гланхейл медленно повернул голову, заклинание стало терять свою силу, и мальчик поторопился закончить:
- Я прошу твоей защиты и помощи, правитель. Отменить предназначение нельзя, и в интересах страны ты должен пребывать на троне как можно дольше. Если советники сочтут нужным, я предстану перед судом, но судить меня не за что. Если же ты действительно считаешь, что я неподходящий правитель для Ил'лэрии, и готов взять на себя ответственность и лишить меня жизни... я приму и это.
- Какая жертвенность, браво! - из кареты осторожно выглянул Фархат.
Видимо, рассеялась не вся магия Вильковеста, и король благополучно избежал теплой заморозки, только этим Эл'льяонт мог объяснить то, что сартрский правитель может свободно передвигаться в то время как стоящие и лежащие вокруг люди и эльфы в силах лишь немного повернуть голову.
Король вышел из золотой кареты и направился к Гланхейлу.
- Прекрасная речь, мой мальчик, но, все впустую. Судьбу не обманешь, твой король это знает, посмотри, какой ненавистью горят его глаза! Не он ли минуту назад хотел бросить тебя в тюрьму?
- Я подчинюсь приказу, - Эл'льяонт не терял надежды на то, что очнувшись, Гланхейл сделает все правильно. - Я уважаю закон.
- Ваш закон позволяет бросать в тюрьмы за еще не совершенные преступления? – с издевкой поинтересовался Фархат.
Отвечать на глупые вопросы полукровка не стал. Заморозка теряла свою силу. Правитель смог пошевелить пальцами, стоящий неподалеку эльф разжал кулак и уронил лук. Эл'льяонт подошел к тому месту, где к нему тянулись руки Нетхела и Синтейла, и сел на траву так, чтобы близнецы, очнувшись, завершили начатое движение.
Фархат между тем стоял напротив Гланхейла, заложив руки за спину и наклонив на бок голову.
- Мне казалось, ты выше, эльфийский король. И ростом, и стремлениями. Но знаешь, все мы в конце концов платим по счетам. Не боишься, что жалкий полукровка станет лучшим правителем, чем ты? Он не откажется остановить войну, да, Эл'льяонт? Ты ведь примкнешь к моим войскам, мальчик? Вместе мы наведем порядок на Аспергере.
Гланхейл шумно вздохнул, пальцы его вытянутых рук, сложенные в знак, шевельнулись, и Фархат проворно отпрыгнул в сторону.
- Но-но! Я же не тычу в тебя кинжалом!
Эл'льяонт напрягся. Что задумал Фархат? Почему он вот так спокойно стоит напротив оживающего эльфа и не боится?
- Ни один эльф, - с трудом произнес Гланхейл, - никогда не согласится сотрудничать с тобой.
Сартрский правитель улыбнулся и подошел к правителю старшего народа вплотную. Фархат поднялся на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Гланхейла, и громко прошептал:
- Потому я и выбрал полукровку! Он согласится!
Фархат похлопал эльфа по щеке, на его среднем пальце, отразив солнечные лучи, заискрился золотой перстень с крупным самоцветом. В сердце камня появился серый вихрь, и через мгновение самоцвет утратил блеск, превратившись в угольно-черный камень. Сартрский король засмеялся, сжал руку в кулак и со всей силы ударил эльфа в грудь:
- Все твое теперь принадлежит мне!
- Нет! - закричал Эл'льяонт.
Действие заклинания теплой заморозки закончилось. Крепкие руки схватили мальчика и потащили в лес, в Shtah-helle.
- Правитель!
Эл'льяонт вырывался, но консильоны держали крепко. Последнее, что он увидел прежде, чем поле боя скрылось за вековыми деревьями, серое лицо Гланхейла, плавно оседающего на траву.
29) Консильон - ближайший советник при эльфийском правителе.
30) Shtah-helle - единственная эльфийская тюрьма Ил'лэрии.
