- 40 -
Гвардал едва успел уклониться. Стрела прошла по касательной, задев левое плечо, отчего рука тотчас онемела.
В эту же секунду эльфа отбросило выстрелом, на его груди огненным цветком расцвела смертельная рана.
- Вперед! - кричали солдаты.
Реймс опустился на землю и подобрал стрелу. Ее кончик тускло отсвечивал болотной зеленью.
Якхоэ.
Жить Реймсу оставалось меньше минуты.
- Транд! - крикнул он. - Транд!
Но солдаты неслись мимо, не замечая упавшего командира. Что ж, он сам отдал такой приказ меньше четверти часа назад.
Силы таяли.
Реймс лег на спину и устремил взгляд к небу, он хотел, чтобы последней картиной, которая проводит его в царство мертвых, была мирная голубизна небес. Жрецы говорили, что если на смертном одре посмотреть в небо, Айша подарит озарение, которое может помочь окружающим постичь смысл жизни. Обычно перед смертью в небо смотрели либо священники, либо одинокие люди, либо бродяги, которым некому передавать послание богини. Реймс не относился ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим, но знал, что его последние слова тоже никто не услышит. Он хотел набрал в грудь воздуха, чтобы произнести первое, что придет в голову, но не смог втянуть в себя живительную прохладу леса. Над его головой пролетел огненный эльфийский шар, разбрасывающий смертельные искры.
"В этой войне победителей не будет", - промелькнуло в голове гвардала.
Он закрыл глаза и вознесся в царство вечного покоя.
* * *
- Где ты был?! - Фархат в ярости схватил подошедшего к карете полукровку за руку и толкнул его внутрь. - Ты понимаешь, что вне этих стен можешь погибнуть?!
- Я не боюсь смерти, - уклонился от вопроса мальчик.
- А я боюсь! Ты хоть представляешь себе, какую важную роль тебе отвела судьба?!
Ребенок пожал плечами и уселся на бархатное сиденье. Фархат сел напротив и закрыл за собой дверь на ключ.
- Нет, это невозможно!
Хотя сартрский правитель и обещал себе держаться ровно и спокойно, но выполнить обещание не смог, слишком уж равнодушным казался Эл'льяонт, словно что-то задумал, нечто тайное, во что посвящать Фархата вовсе не обязательно.
Видимо, Вильковест был прав, полукровка знает больше, чем следовало бы, и задумал самостоятельно поговорить с Гланхейлом, в обход сартрского короля. А этого допустить нельзя. Нельзя, чтобы мальчишка сумел договориться о мире, ибо без войны не будет поддержки Ви-Элле и О-шо, что отодвинет выполнение плана на неопределенное время. Придется брать эти королевства силой, чтобы атаковать страну старшего народа.
- Трогай! - выкрикнул король в окно, и карета тронулась.
Они ехали в самом конце сартрской тысячи, на достаточном расстоянии от основных сил, чтобы не смешиваться с толпой, по которой придется основной удар эльфов.
Свист ветра уже заглушили выстрелы, но эльфийские заклинания до кареты не долетали, и у Фархата было время, чтобы привести в исполнение последнюю часть плана. Следовало запереть полукровку в карете до тех пор, пока они не прибудут к Гланхейлу, и объяснить, что именно от него требуется. Для пущей уверенности неплохо было бы надеть на эльфа тильдадильоновое ожерелье, но оно уничтожит заклинания, которые наложил на карету Вильковест, а пожертвовать собственной безопасностью и жизнью полукровки Фархат не мог. Оставались физические запоры и моральные обязательства. Вот на последнее и следовало давить.
- На нас напали, - произнес король, внимательно наблюдая за реакцией эльфа. - Ви-эллийцы не вняли моим уговорам, не захотели решить дело мирным путем, и бросились в атаку. Теперь эльфы бьют магией по всему, что движется, в том числе и по нам. Именно потому я прошу тебя, Эл'льяонт, не выходи из кареты до тех пор, пока мы не прибудем к дворцу твоего повелителя! Я забочусь о тебе!
Мальчик рассеянно кивнул.
- Ты нужен нам, - вкрадчиво продолжил Фархат. - На тебя возложена особая ответственность, именно ты можешь прекратить войну, более того, сделать так, чтобы больше никто и никогда никого не убивал.
Брови Эл'льяонта на мгновение поднялись, но тотчас опустились, тем не менее, Фархат понял, что сумел заинтересовать мальчишку, он двигался в нужном русле.
- Представь, каково это: не знать войн, жить в мире и согласии со всем Аспергером. Не будет различий между ви-эллийцами и раханцами, между жителями О-шо и Миловии, каждый, живущий на материке станет братом каждому. Больше не прольется ни одна капля крови, не прозвучит ни один выстрел.
Впереди грохотнула пушка. Полукровка подскочил на сиденье и сжал кулаки.
- Что ты имеешь в виду, король?
- Я говорю о том, что настало подходящее время для объединения. Люди и эльфы перестанут соперничать, перестанут считать себя выше соседей, будут жить в мире и согласии, придет пора золотого рассвета! Ты, Эл'льяонт, можешь помочь в этом.
- Я объясню Гланхейлу, что люди не хотят войны.
- Этого недостаточно. Мы относимся к разным народам, живем в разных странах и никогда не поймем друг друга. Но вот если мы действительно объединимся, примем общие законы, которые будут действовать и у нас, и у старшего народа, станем действовать сообща, подчиняться одному и тому же правителю...
- Люди не станут слушать Гланхейла, - перебил полукровка, - а тем более, меня.
- Я говорю не об этом, - мягко заметил Фархат.
Эл'льяонт серьезно посмотрел на короля, а потом неожиданно рассмеялся. Громко, от души, как смеются старшие милой и забавной шутке ребенка, не понимающего ее смысла. Фархат побагровел.
- В этом нет ничего смешного.
- Как ты заставишь старший народ слушаться? – отсмеявшись, спросил мальчик. - Посулишь богатство? Эльфам оно без надобности. Пригрозишь войной? Старший народ сумеет победить и вовремя остановиться. Поставишь ультиматум? Но без торговли с хомо обыкновениус мы обходились долгие столетия, и если к нам перестанут приезжать купцы, мы ничего не потеряем.
- Я не собираюсь никому угрожать, - Фархат с трудом сдерживался, чтобы не ударить полукровку по щеке. - Я пытаюсь раскрыть тебе глаза. Я предлагаю объединение. Сейчас это лучший выход, пожалуй, даже единственный. Ты ведь не хочешь пустить все на самотек? Не хочешь ждать, когда Аспергер утонет в крови людей, а земля Ил'лэрии пропитается кровью старшего народа? Я даю тебе шанс все изменить! Ты можешь поговорить с Гланхейлом, а если он тебя не послушает, возьмешь бразды правления в свои руки! Ты - великий правитель, твоя звезда ясно это сказала.
- Я приведу свой народ к гибели, - качнул головой Эл'льяонт, - я не смогу это изменить, но не собираюсь ускорять события, принимая поспешные и глупые решения.
- Глупостью будет отринуть все, не обдумав!
Фархат достал из кармана алый шелковый платок, выглянул в окно и махнул парящему в облаках дрессировщику.
- Ты не выйдешь из этой кареты до тех пор, пока не сумеешь убедить меня в несостоятельности моей идеи или не уверуешь сам.
Мальчик закрыл глаза и откинулся на стену кареты.
- Тебя не переубедить, Фархат, я вижу это так же ясно, как алчность и жажду власти, горящие в твоих глазах. Тебе не покорить старший народ.
Сартрский правитель сплюнул и ударил кулаком по золоченому подлокотнику.
- Будь ты проклят, мелкий паршивец! Ты передумаешь! Иначе я нацеплю на тебя тильдадильон и словно собачку на поводке поведу к твоему правителю!
Эл'льяонт улыбнулся, но не пошевелился.
- Не хочешь сотрудничать? – зашипел король. -Так я тебя заставлю! Иначе твой отец...
- Мой отец сбежал, - мальчик открыл глаза. - Хорошо, что ты показал свое истинное лицо именно сейчас. Я уже связался с Гланхейлом. Он остановит войну.
Уголок рта эльфа дернулся, и тот поспешил отвернуться. Фархат прикусил нижнюю губу и почувствовал привкус крови. Будь проклят этот полукровка! Пусть молит своих эльфийских богов о том, чтобы Гланхейл передумал!
* * *
Эргхарг старался лететь как можно быстрее. Его тело стонало от боли, передающейся от луноликого. Дракон не знал, сколько выдержит его седок, прежде чем потеряет сознание. Если бы Эргхарг мог, не задумываясь, забрал бы всю боль себе, он большой и сильный, а хомо обыкновениус, в полуобмороке лежащий на его спине, еще недостаточно приблизился к истинно свободным, чтобы перенять их выносливость. И ум. Что очень жаль. Если бы Янек был немного умнее, не страдал бы сейчас еще и от осознания собственной беспомощности. Человек не мог остановить войну, не мог уничтожить катапульты, он понимал это, но почему-то не принимал. Поистине хомо обыкновениус странные существа. Почему они обязательно должны мучиться угрызениями совести и чувством вины там, где для этого нет ни малейшего повода? Да, внизу идет война, но Янек в этом не виноват!
Эргхарг осторожно прикоснулся к разуму луноликого и услышал грустный вздох.
"Война началась".
Дракон оглянулся.
По всей границе О-шо высились катапульты. Они метали в сторону эльфийской земли одну искру за другой, отчего тянущийся на многие тысячи тереллов вековой лес вспыхивал, словно присыпанный порохом. В небо устремлялись десятки, сотни столбов дыма, дракон фыркнул, когда ветер донес до него запах горелой древесины.
Фархат знал, где нанести чувствительный удар - старший народ ценит свой лес и свою землю так, как люди ценят своих детей. Эльфийский правитель не потерпит подобного надругательства, старший народ ответит на вызов, даже если до сего дня воевать не собирался. Впрочем, истинно свободных это не касается. И луноликих тоже. Однако Янек почему-то очень расстроен.
Дракон потянулся к своему седоку, чтобы послушать, о чем тот думает.
"... а виноват во всем один человек, - вертелось в голове Янека. - Сартрский король. В его сердце столько злости и тщеславия, что хватит на целую армию. Не зря несколько лет назад он напал на Миловию, Фархат намеревался захватить Арканские рудники, а заодно и все королевство. Всемилостивейшая Айша не дала этому случиться, но теперь, когда на сартрской стороне О-шо и Ви-Элле... Он нацелился на землю эльфов, это очевидно. Неужели, думает, что этот орешек ему по зубам? Погибнут тысячи"...
"Ты слишком много думаешь о том, о чем слишком мало знаешь", - вмешался в мысли луноликого Эргхарг.
"Я пытаюсь отвлечься! У меня все болит!"
"Я знаю".
Эргхарг стиснул зубы. Каменный дракон на груди луноликого пульсировал, словно живой, и каждое его движение отдавалось болью в конечностях, ребрах и легких дракона и человека. Но еще большие страдания вызывало осознание луноликим того, что ни в чем не повинный дракон также чувствует боль. Эргхаргу было приятно чувствовать сопереживание Янека, но он не хотел усугублять мучения молодого человека, поэтому старался не сбиваться с ритма, махал крыльями и летел ровно, словно у него ничего не болело.
Однако Янек все понял без слов.
"Прости. Надо было выбросить эту безделушку, как только мы ушли от Дагара".
"Амулет лишь символ, - откликнулся истинно свободный. - От обязательства просто так не избавиться, ты все еще ученик дрессировщика".
"Что ему от меня надо?"
"Прилетим, узнаешь. Осталось совсем немного, мы уже над Ви-Элле и я вижу сартрскую тысячу".
"Покажи", - попросил луноликий.
Эргхарг выполнил эту просьбу и вновь прикоснулся к сознанию луноликого. Мир для Янека окрасился синим. Молодой человек повернул голову. Внизу убивали.
Местность, где шло сражение, с высоты походила на бутылочное горло. Создавало иллюзию то, что на территории Ви-Элле, прилегающей к землям старшего народа, тянулась равнина, поросшая невысоким кустарником, частым на западе и чрезвычайно редким там, где начиналась земля эльфов. Ил'лэрия же сплошь заросла густым лесом, в котором виднелась узкая длинная проплешина, постепенно сливающаяся с ви-эллийской равниной. Чуть дальше на север и юг Ил'лэрии, огибая "бутылочное горло", тянулась река, круто изгибающая русло. Ее вода блестела в лучах солнца странным магическим светом, отчего казалось, будто из "бутылочного горлышка" вырываются брызги игристого вина.
Сейчас идиллическая картина была сильно подпорчена. Тут и там из леса поднимался дым, бутылочное горлышко оказалось перекрыто темно-синей массой. Эргхарг напряг зрение, и понял, что эта масса - ви-эллийские солдаты. Король Эдель присоединил свое войско к сартрской тысяче, дракон видел их темно-синие флаги с большим ястребом-тетеревятником в центре, и теперь внизу шел настоящий бой. В руках людей были ружья, эльфийские луки против пуль все равно, что рогатка ребенка против тарана, однако на стороне эльфов была магия.
Фархат выбрал крайне неудачное место для нападения. Впрочем, насколько Эргхарг знал, это единственное место на границе Ви-Элле и Ил'лэрии, хоть немного свободное от леса. Здесь проходит торговый тракт, и если сартрский правитель хочет ступить на землю эльфов, делать это нужно именно здесь.
Сквозь дым пожаров истинно свободный видел вспышки молний, сквозь свист ветра слышал выстрелы и крики. Драконьи глаза вырывали из картины отдельные фрагменты. Эргхарг знал, что все, что видит сам, видит и Янек, но не мог остановить картинки, не мог закрыть кровь и тела убитых от луноликого, Эргхарг практически потерял над собой контроль от боли. Между тем луноликий корил себя за то, что не сумел остановить войну и спалить все катапульты.
О, мудрый Крхэнгрхтортх! Зачем эти мучения?!
Внизу стреляли солдаты, эльфы посылали в них стаи блестящих смертоносных искр и падали, получив в грудь пулю. Их кровь казалась черной. Люди тоже падали, превратившись в каменных истуканов, их кожа обугливалась, а может, покрывалась кровью. Живые шли по трупам, прятались за деревьями, но все равно падали, сраженные вражеским оружием. Повсюду слышались громкие стоны и проклятья на языке Ви-Элле и старшего народа.
Бой шел не только в "бутылочном горле", Эргхарг видел, что по всей длине границы между деревьями вспыхивают и гаснут искры эльфийских заклятий. Деревья Ил'лэрии стонали, но не могли остановить нашествие. Солдат было слишком много.
"Хватит", - Эргхарг оттолкнул Янека, и разорвал связь с луноликим.
"Я мог это остановить!" – с горечью воскликнул молодой человек.
"Не мог, и сам это знаешь. Держись крепче, кажется, я вижу Дагара".
"Где он?"
"На территории эльфов".
Луноликий отпустил усы дракона и обхватил его шею руками, всем телом прижавшись к жесткой чешуе. Эргхарг почувствовал, что боль человека отступила. Возможно, она слабела тем больше, чем ближе к мастеру они подлетали, а может, Янек просто к ней привык. Человек ко всему привыкает - и к хорошему, и к плохому.
Сияние луноликого исходило из леса. Королевская тысяча пробилась через границу и находилась на территории эльфов. Кажущаяся черной золотая карета Фархата прыгала по ухабам моста, переброшенного через реку, но мастер все еще находился в лесу там, где продолжался бой.
"Крепче!" - приказал дракон седоку и, сложил крылья.
Скорость - его единственное преимущество перед эльфийской магией.
О, мудрый Крхэнгрхтортх, только бы все получилось!
Эргхарг ринулся к границе. Он никогда не летал над Ил'лэрией, равно как и его братья и знакомые, они слишком хорошо знали, чем заканчиваются полеты над землей старшего народа. Ил'лэрия не похожа на остальные части света, это не просто земля, где живут эльфы, это волшебная земля, наделенная магией, она почти живая, если, конечно, можно применить это слово к лесам, полям, рекам, земле и деревьям. Ил'лэрия не только питает старший народ силой, но и защищает его, причем в буквальном смысле.
Никто не знал почему, но драконам опасно летать над странной эльфов. Остроухие смотрят в небо гораздо чаще людей и по непрошенным гостям открывают самый настоящий магический огонь. Но даже если дракона, нацелившегося на эльфийское стадо, не заметят сами остроухие, земля не даст ему приземлиться целым и невредимым.
Эргхарг задержал дыхание и пересек невидимую черту.
И сразу почувствовал, что лететь стало тяжелее, словно магия земли эльфов вступила в невидимую и неощутимую борьбу с магией истинно свободных. Пока дракон выигрывал, но надолго ли это?
- Берегись! - крикнул Янек.
Эргхарг отклонился влево, и увидел, что там, где он находился секунду назад, разорвался ярко-красный шар, состоящий из искр.
- Левее!
"Вижу".
Дракон поднырнул под второй снаряд, а потом резко взмыл вверх, уходя вправо.
- Петляй! Тогда они не смогут прицелиться!
"Не кричи, я и так прекрасно тебя слышу", - хмыкнул дракон.
"Прости".
Третий шар разорвался перед самым носом дракона.
- Осторожнее! - снова закричал Янек.
Эргхарг сложил крылья и понесся к земле.
Он увидел поляну, где сможет приземлиться, она находилась в относительном отдалении от воюющих. Оставалось надеяться, что Дагар увидит его и сам найдет луноликого в лесу. Эргхаргу оставаться на земле эльфов нельзя, а поднимать в небо мастера в его планы не входило.
Истинно свободный фыркнул, представив столь позорную картину.
Четвертый огненно-красный шар пролетел между задними лапами, пятый едва не врезался в грудь. Дракон увернулся, накренившись почти на сорок пять градусов, и прибавил скорости.
"Найдешь Дагара и спросишь, что ему нужно, - произнес Эргхарг, спускаясь на землю. - Я вернусь за тобой, когда стемнеет. Приготовься".
Когда до земли оставалось не больше пяти тереллов, Янек отпустил шею дракона.
"Пошел!"
Луноликий соскользнул со спины истинно свободного и полетел вниз.
