- 24 -
Плотник прожевал мясо и снова посмотрел вверх. Дарла была уже хорошо видна, постепенно на темнеющем небе высыпали и другие звезды.
"Интересно, какие они на вкус? – подумал Янек. – Ты пробовал лизнуть звезду?"
Эргхарг не ответил, зато где-то слева громко хрустнула ветка.
Янек вздрогнул.
- Кто тут? – спросил Дагар, в его голосе слышалось раздражение. – Мы вооружены и никого не боимся!
- Они? - услышал Янек громкий шепот прямо за соседним кустом.
В тот же момент из-за деревьев выскочили четыре тени.
- Слева! – крикнул плотнику в ухо грубый хриплый голос.
Молодой человек успел только вскочить, как его со спины схватил некто высокий и очень сильный.
- Помогите! – крикнул Янек.
Ребра захрустели, незнакомец сжал его так, будто старался выдавить внутренности. Плотник понял, что не может дышать. Он извивался и брыкался, стараясь освободиться от стального захвата, но безуспешно. В паре тереллов от него хрипел Дагар, которого схватили двое неизвестных.
- Не дергайся, червячок.
К Янеку подошел четвертый мужчина и приставил к его горлу нож.
- У нас нет денег, - произнес Янек.
Он понял, что сил освободиться у него не хватит, поэтому опустил руки. На них напали разбойники. Они заберут кибитку и лошадей, а пленников бросят посреди степи. И им уже никогда не догнать похитителей Элиота, и никогда не восстановить то, что Дагар нажил за долгие годы выступлений.
Плотник сжал кулаки.
- Как звать? - поинтересовался верзила, подошедший к плотнику. Видимо, главарь банды. В полумраке Янек не мог хорошенько разглядеть его лицо, но если бы обладал зрением дракона, обязательно запомнил бы физиономию грабителя. Нашел бы и... разорвал на куски.
- Зловонная пасть поганого Ярдоса! – захрипел мастер. – Не говори!
- Да они это! - отозвался стоящий за спиной плотника. – Юнец, старик и кибитка. Кто еще попрется по этой дороге? Из Миловии в Тротс через Лорен-Тог обычно ездют.
- Сам ты, ездют! Не в глуши же живем, может, кого и принесло. Бывают же совпадения.
- Да какая разница? - спросил один из тех, кто держал дрессировщика. – Трупом больше, трупом меньше. Убьем этих, скажем, все сделали, вот и вся недолга. Король далеко, ему не видать.
"Убьем" – молнией пронеслось в голове Янека. Вот как обращаются с дрессировщиками в Сартре. Вот как встречают укротителя и его ученика. Пусть они не знают, с кем имеют дело... но будь здесь Эргхарг, от этих четверых, пахнущих псиной, скотов, осталась бы только горстка пепла!
Янек сжал кулаки так сильно, что проткнул ногтями кожу. Тягучие, медленные, словно во сне, капли проступили на поверхность, и вызвали в плотнике целую бурю эмоций.
Следующие секунды превратились для него в минуты. Чувства молодого человека обострились, он услышал скрип суставов руки, сжимающей нож у его горла, увидел, как напряглись мышцы, готовясь совершить смертельное движение, ощутил запах жареного поросенка, доносящийся из оставшейся далеко позади деревеньки, и почувствовал, как ладони наполняются огнем.
- Сволочь! – прорычал плотник, и схватил руку, сжимающую нож.
- А-а-а!
Лезвие, отразив свет танцующего медленный танец, костра, плавно полетело вниз.
Янек резко развернулся и прижал пылающие ладони к лицу разбойника.
- Сле-е-епну-у-у! – завопил мужчина и повалился на колени.
Стоящий рядом главарь не успел даже пошевелиться, плотник тряхнул кистями, готовясь вцепиться ублюдку в горло, и увидел, как с кончиков пальцев сорвались искры. Одна из них попала на одежду разбойника, и тот вспыхнул, словно был пропитан маслом.
Янек бросился к Дагару. Один из нападавших ринулся на помощь товарищам. Плотник отшвырнул его, будто тот совсем ничего не весил, и детина завизжал. Четвертого, пленившего дрессировщика, обезвреживать не пришлось. Он развернулся и бросился к роще. Плотник выдохнул, и в этот момент время вновь пошло со своей обычной скоростью.
Молодой человек зашатался и опустился на землю. Он смотрел на свои руки и улыбался. Трое напавших скрылись в лесу, четвертый, охваченный волшебным пламенем, с дикими криками, катался по траве, а потом затих.
- Ты... ты... – Дагар запинался. Он не мог выговорить ни слова, пораженный случившимся.
- Они не вернутся, - успокоил ученик дрессировщика.
- Как... ты... как...
- Идите спать, мастер, - произнес Янек. - Завтра нам снова предстоит долгая дорога.
Молодой человек слышал, как стучат зубы Дагара, и это доставляло ему удовольствие. Он не боялся. На минуту, показавшуюся ему очень длинной, он обрел нечеловеческие силы. Его ладони испускали огонь, его тело стало послушным, оно действовало, казалось, само, точно зная, что и когда нужно сделать. Его голова превратилась в лед, в камень, отчего мысли выстроились в четкие и ровные ряды; сомнения, страх и неуверенность исчезли, уступив место силе. Подобное Янек испытывал только когда находился в сознании Эргхарга.
Дрессировщик поднялся и молча скрылся в кибитке. Ученик не стал мешать мастеру и остался у догорающего костра. Этой ночью он не уснет. Он будет смотреть в небо, и знать, что частичка силы, частичка свободы, частичка... дракона проникла в его сущность и отныне он не просто слабый беззащитный юноша, но почти бог.
И теперь так будет всегда.
* * *
Эльфы продвигались вдоль границы О-шо очень быстро, им требовалось гораздо меньше времени на восстановление сил, чем людям, и усталость, благодаря магии, исчезала скорее. Быстрые, бесшумные, за день они преодолели расстояние, которое не осилил бы и конный, и к вечеру подошли к второму поселению О-шо. Небольшой городок, из которого в Ил'лэрию часто приезжали желающие приобрести безделушки, заряженные бросовыми заклинаниями.
Тэл’льяин был здесь однажды и неплохо знал город.
- Расходимся по двое, - предложил он и нарисовал на земле неровный овал. – Пять секторов. Сначала улицы, потом дома. Слушайте внимательно, детские голоса выше голосов взрослых, но не путайте девочек и мальчиков, лишние неприятности нам ни к чему. Мы не люди, мы избирательны, и имеем цель. Помните об этом.
Себе в напарники Тэл’льяин выбрал Рильбеста. Словно весенний ветер ворвались они в город и натянули луки.
- Пьюу!
- Пьюу!
Засвистели стрелы.
Человеческие дети падали бесшумно, не успевая даже понять, что умерли. Но без свидетелей не обошлось. Закричали мужчины, завизжали женщины, началась паника.
Старший народ продвигался через город, очищая его от детей, врываясь в дома, лишая родителей сыновей. Жители не успели опомниться, как улицы заполнили трупы мальчиков.
Тэл’льяин встретил своих людей на противоположном конце города.
- Что дальше? – спросил Рильбест. – Мы не можем проверить каждого убитого хомо обыкновениус. Как понять, что Эл'льяонт уничтожен? Когда придет время остановиться?
- Никогда, - ощерился Тэл’льяин. - Мы не можем рисковать. За сто лет полукровка мог потерять остатки магии, поэтому мы убьем всех.
- Раньше ты говорил по-другому, - с сомнением произнес один из эльфов. - И что на это скажет правитель?
- Гланхейл будет на нашей стороне, - Тэл’льяин погладил рубаху, под которой, заряженный магией, на серебряной цепочке висел его маленький помощник. – Правитель знает, что рано или поздно нам придется обнажить оружие. Несколько сотен и даже тысяч человеческих детей не сравняются по значимости с будущим целого народа. Люди этого не поймут и не пойдут на жертвы, но мы давно готовы к войне. И не остановимся.
Эльфы молчали. Каждый из них был готов подчиниться приказу старшего, каждый из них сознавал важность возложенной на них миссии, у каждого из них дома остались дети, за чье будущее стоило бороться. И каждый из них попал под действие медальона вожака, Тэл’льяин не сомневался.
- Мы с тобой, - произнес Рильбест.
- С тобой, - откликнулись остальные.
- Наши луки не дрогнут.
- Наши ноги не устанут.
- Да благословят нас боги.
- Khala eriler liehn! Вперед!
* * *
Три дня – небольшой срок, и Эл'льяонт не подозревал, сколь многое может измениться за это время.
Он успел привыкнуть к постоянно следующему за ним охраннику, хотя ему и становилось не по себе, когда приходило время посещать задний двор по нужде. Тахир не оставлял пленника в одиночестве, единственным исключением стала комната, которую своему "гостю" выделил Фархат. Порог этого помещения начищенные сапоги лейтенанта королевских драгун не перешагивали.
Эл'льяонт осмотрел весь дворец, заглянул во все помещения, куда ему позволил заглянуть Тахир, и оставил попытки к бегству. С бдительным охранником он не справится, а из комнаты, куда лейтенанту доступа не было, существовал лишь один выход.
Правитель Сартра сдержал слово, и не давил на Эл'льяонта, предоставив тому время для размышлений. Король приказал домочадцам и слугам относиться к эльфу, как к принцу, и если бы не тильдадильоновый ошейник, мальчик легко забыл бы, что во дворце он пленник, а не гость.
Сиянка, обидевшись неизвестно на что, к суженому не подходила, только за семейными трапезами позволяла себе задержаться взглядом на красивом лице будущего супруга и его тонких пальцах. Эл'льяонт видел интерес девушки, но понимал, что рассчитывать на ее помощь не может, а потому старался не думать о возможной женитьбе. Если он и согласится помочь Фархату в его смелой задумке, то на свадьбу согласия не даст. Эльфы женятся только по любви, вручая сердце той, с которой готовы делить свою весьма длинную жизнь. Сиянка, несмотря на свою привлекательность, не могла претендовать на место в сердце Эл'льяонта, к тому же, по ил'лэрийским законам он может жениться не раньше, чем отпразднует двухсотлетие.
Тем не менее, жизнь во дворце не была безмятежной. Каждый день, присутствуя на королевских приемах в качестве особо дорого гостя, Эл'льяонт встречался с неизменным спутником его величества Вильковестом. Если тот и был колдуном, ничем этого не показывал, и дракона на задний двор дворца не приводил. Старик носил яркие богатые одежды и смотрел на всех, словно мечтал раздавить. Даже король не избежал подобных взглядов, хотя Эл'льяонт не сомневался – Фархат ничего не замечал, правитель подставлял змее незащищенную шею, не задумываясь19).
Однажды мальчик нечаянно подслушал разговор сартрского короля с ви-эллийским посланником. Явившись на прием к Фархату, тот предложил сартрцам особые торговые условия. Эл'льяонт, которого не интересовали дела хомо обыкновениус, направился к выходу из тронного зала, однако в дверях задержался и услышал такое, чему не смог поверить.
- Должен предупредить ваше величество, - произнес гость, - о возможных проблемах с эльфийскими артефактами. Мы всегда были рады предоставить вам лучшие ил'лэрийские шелка, шкатулки с приятными снами, амулеты, избавляющие от гнойников и нарывов, поисковые палочки, булавочки, подгоняющие платье по фигуре, и прочие магические вещи, однако в скором времени это может закончиться.
- Эльфы перестали сотрудничать с торговцами? – удивился Фархат.
- Эльфы незаконно проникли на территорию О-шо и убили около тридцати детей.
- Да вы что! – Фархат так удивился, что даже привстал на троне.
- По крайней мере, именно эту цифру озвучил один купец из Рахана, - поклонился гость. - Он проезжал мимо сигнальной вышки и услышал разговор.
- Зачем эльфам убивать детей?
- Не знаю. Это очень похоже на глупую шутку, но в таком случае шутник не стал бы придумывать, что старший народ убивает только мальчиков и исключительно в возрасте от девяти до двенадцати лет.
Эл'льяонт тряхнул головой и вышел из тронной залы. Конечно, это просто слухи. Эльфам не нужны человеческие дети ни живые, ни мертвые. Старший народ ценит чужую жизнь и душу и не убивает кого бы то ни было без веской причины, а убийство детей оправдать нечем. Это просто очередные вымыслы хомо обыкновениус об эльфах.
Но почему столь жестокие? Неужели Фархат прав, и люди ищут повод для войны? Неужели хомо обыкновениус завидуют старшему народу столь сильно, что рискнут развязать войну с обладающими магией? Нет, не может быть. О-шо не справится с ил'лэрийцами, даже если объединится с Ви-Элле и Раханом. Тогда кому выгодны эти слухи?
- Слышал? – Тахир толкнул Эл'льяонта в спину. – Твои в атаку пошли.
- Глупости! – рассердился мальчик. – Мы не станем воевать! Нам не нужны ваши земли! А больше вы не можете предложить старшему народу ничего интересного.
- Кроме детей. Остроухим зачем-то понадобились наши дети.
- В мертвом виде? – возмутился полукровка. - Мы не некроманты, - Эл'льяонт сморщился. – Phalhalla renag boellieh.
- Переведи, - потребовал Тахир.
- Не позволяйте длинным языкам залезать вам в уши. Не верьте слухам.
Эл'льяонт решил последовать своему же совету, но на следующий день услышал новые известия. На утреннем приеме Фархату доложили, что эльфы не просто убили детей в одном из городов О-шо, но продвигаются вдоль границы к Ви-Элле, и количество жертв уже вплотную приблизилось к сотне.
- Не может быть, - сжал кулаки Эл'льяонт. – Невозможно. Это выдумки.
- Чересчур страшные выдумки, - ответил Фархат. – Хотел бы я не верить в это, но мои люди не лгут. Твой народ сошел с ума. Если так продолжится, О-шо и Ви-Элле выступят против Ил'лэрии. Ты помнишь, о чем я тебе говорил?
Эл'льяонт кивнул. Если раньше он сомневался, не хотел верить и мечтал поскорее вернуться домой, то теперь ему стало необходимо удостовериться, что все это неправда.
- Не может быть, чтобы эльфы убивали детей!
- Тем не менее, это так, - Фархат поманил ребенка к себе, а когда тот приблизился, зашептал: - Жители О-шо изумлены, ви-эллийцы озлоблены, раханцы готовятся встретить незваных гостей оружием. У слухов длинные ноги. Эльфы убивают детей, и движутся очень быстро. Учти это при своих размышлениях.
- Долг каждого эльфа следовать закону, - ответил Эл'льяонт, - и предназначению.
Он замолчал, и король верно истолковал молчание.
- Ночью, - негромко произнес он, - устроим разговор со звездой. Ты поймешь, что именно тебе предстоит изменить судьбу Ил'лэрии, примирив людей и эльфов. Ты впишешь свое имя в историю, а мое имя будет стоять рядом.
Эл'льяонт нервничал. Утром истекал срок его размышлений над предложением Фархата, а с минуты на минуту настанет полночь, и он узнает то, что не позволила узнать ему его мать. Может быть, его предназначение действительно состоит в том, чтобы примирить старший народ и хомо обыкновениус и предотвратить войну, для которой у людей неожиданно появились веские причины? Может, Кьолия выслала его из страны именно поэтому, опасаясь, что ее сын погибнет в борьбе за мир, а не потому, что он служил напоминанием о греховной любви к хомо обыкновениус? Хорошо, если бы это было так!
Они стояли в королевском саду: эльф, король и его новый первый министр. Слуги расположились в отдалении, держа в руках горящие лампы, готовые в любой момент их погасить. К Diehaan следовало обращаться в полной темноте.
Эл'льяонт сомневался в успехе. Он знал ритуал, и пытался поговорить с Вещающей в первую же ночь, когда Дагар остановился ночевать прямо посреди поля. Звезда не откликнулась. Возможно, ей требовалась магия сотого дня рождения, эльфийская земля или сила, которой у Эл'льяонта было недостаточно. В любом случае, волшба Вильковеста вряд ли сработает – ни первого, ни второго, ни третьего у полукровки не было. Тем не менее, он наблюдал за королевским министром с внутренней дрожью.
Вечером накануне ритуала, Вильковест приказал вырвать из земли все цветы и утрамбовать в саду круглую площадку, на которой могла бы поместиться корова. Теперь колдун серебряным копьем начертил на земле ровную шестиконечную звезду и заполнил каждый луч непонятными рисунками. Один из них походил на эльфийский знак "свершение", но другие Эл'льяонт не узнал. После этого, Вильковест приказал эльфу встать в центр и начал читать заклинания, переходя от луча к лучу, сбрызгивая землю жидкостью из небольшого хрустального флакона.
- Свет долой! – повелел колдун. – Diehaan готова говорить.
Слуги погасили лампы, и удалились. Сад погрузился во тьму.
Эл'льяонт закрыл глаза и развернул ладони навстречу небу. Он попытался отрешиться от всего земного, сосредоточившись на ощущениях души, постарался изгнать из сердца сомнения, отдавшись на волю сиянию, исходящему от звезды.
И Diehaan заговорила.
Эльф вздрогнул, когда услышал тихий голос.
"Твоя жизнь будет яркой, словно вспышка на солнце, - прошептала Diehaan. – Твоя судьба: вести за собой людей, открывать новые дороги и менять судьбы. Ты сделаешь несчастными сотни эльфов и людей, но осчастливишь в тысячи раз больше".
Эл'льяонт задрожал. Свет Diehaan становился все ярче, проникал под кожу, касался внутренних органов, тянулся к сердцу...
"По твоему слову будут строиться новые отношения, возникать ранее не существовавшие связи, по твоему приказу будут разрешаться споры и конфликты, ты войдешь в историю как один из лучших правителей Ил'лэрии. Но всю жизнь будешь несчастен".
"Правитель?!" – мысленно воскликнул мальчик, и почувствовал, как ледяные лучи Diehaan сковали его сердце и уста. Больше он ни о чем не мог спросить, как не мог пошевелиться или даже вдохнуть.
"Ты проживешь необычную жизнь, - продолжила звезда. – Тебе будут завидовать, тебя будут пытаться убить, но ты умрешь своей смертью. Ты сам выберешь ее равнодушные объятья, когда познаешь истину. А пока... впереди великое будущее. У тебя много дел. Иди, маленький полукровка. Время пришло!"
Эл'льяонт судорожно вдохнул, и понял, что Diehaan закрылась. Он знал, что король и Вильковест ничего не слышали, и некоторое время просто молчал, вслушиваясь в тишину и собственное дыхание.
Фархат оказался прав. Он не просто полукровка, позорная смесь крови хомо обыкновениус и старшего народа, он эльф. Следующий правитель Ил'лэрии. И его время пришло. Неизвестно, что случилось со старшим народом за четыре года его отсутствия, и почему братья начали убивать человеческих детей. Он разберется. Он положит этому конец. И если для этого придется сместить или... убить Гланхейла... он сделает это.
- Я принимаю твое предложение, король, - твердо произнес Эл'льяонт. – Отныне мы союзники.
- Хорошо.
Правитель Сартра подошел к бывшему пленнику и положил руки ему на плечи.
- Повернись, сын мой, я сниму с тебя ожерелье.
Эл'льяонт повернулся к Фархату спиной и почувствовал, как исчезает последнее, что связывало его с прошлой жизнью. Теперь он знает свое предназначение. Теперь он свободен и волен действовать так, как подсказывает сердце.
19) Подставить змее незащищенную шею – неоправданно или бездумно рисковать (эльфийская поговорка).
