- 35 -
Глава 35. Заслужил
Мы вышли из лазарета. Моя память еще хранила жуткую картину минувшей битвы: трупы врагов, тела сражавшихся за мир ребят, кровавые лужи и горстки пепла, оставшиеся от Принцев. Сейчас коридоры замка были пусты и тщательно вымыты, но мне все равно казалось, будто иду я не по гладким каменным плитам, а по телам погибших.
– Камни хранят память о крови тысячелетиями, – негромко, будто боясь потревожить призраков, произнесла Ленка. – Люциус наложит заклинание отрицания, но не сейчас. Сейчас в Бюро траур.
Мы молча прошли к залу совещаний, и я сразу увидел единственный не горевший факел.
– Он там.
– Кто "он"?
– Артефакт. "Дар жизни". Помнишь, я спрашивал, может ли он оживить Акулину Гавриловну?
– Так ты его достал?! Но где?
– У Рэммиса, вампира, который преследовал меня в Гальдиве. Тьма все-таки отдала ему обещанное. Наверное потому, что собиралась уничтожить миры, и вампир мог пригодиться ей в борьбе за третью часть Камня преткновения.
Я подошел к факелу, снял его со стены и вытащил из углубления, где когда-то пылал негасимый огонь, хрустальное яблоко. Розовая жилка по-прежнему пульсировала в центре, отражаясь от многочисленных граней, отчего артефакт походил на живую елочную игрушку.
– Где Иван? – спросил я.
– В столовой. Завтракает. А что?
– Как думаешь, его отпустят с нами?
– "С нами" это куда?
– Блин, Ленка, неужели ты не поняла? В Малом Моле трагедия! Наследник престола превратился в оборотня и сбежал в лес, его заместитель, второй сын его величества Радомира Семнадцатого, женился и уехал править соседним королевством, а младший, которого и так все принимали за дурачка, сбежал из тюрьмы. Ну, это они так считают, на самом–то деле он там и не сидел.
– Ты хочешь...
– Да! Переместиться в Семеновские леса, найти Александра и вернуть ему человеческий облик. Пусть идет во дворец, утешает старика–отца и на трон садится. Да и про младшенького стоит историю сочинить, чтобы не искали. Или, на крайний случай, память завесой закрыть. Пусть думают, будто у короля было только два ребенка.
– Ивана никуда из Бюро не выпустят, – качнула головой Ленка. – Опасно. С коррекцией памяти тоже ничего не выйдет. Целому королевству придется завесы ставить, а вот труп мы подбросить можем.
– Чей труп? Ивана? Только без трупов! – возмутился я. – Незачем людей расстраивать, у них и так в последнее время сплошные неприятности.
– Тогда клон, – предложила Лаврентьева. – Дадим минимум памяти и научим подпитываться магией. Все ведь считают Ивана глупым? Вот и получат то, что хотят. Пошли, сделаем все, как надо.
Королевич действительно завтракал в столовой. Он в одиночестве сидел за столом, рассчитанным на шестерых, и за обе щеки уплетал жареную утку, поливая ее зеленым соусом, загребал ложкой рассыпчатый рис с петрушкой и запивал все это клюквенным компотом.
– Приятного аппетита. Мы можем присоединиться? – спросила Ленка.
– Угу. – Иван указал глазами на свободные стулья. – Берите ложки. Кормят тут у вас отменно.
– Спасибо, мы по делу.
– Где находятся Семеновские леса? – спросил я. – Нам нужно точное местоположение.
– А еще нам нужна твоя память.
Его высочество закашлялся, подавившись уткой, и мне пришлось дважды ударить его по спине.
– А чего вы в лесу забыли?
– Брата твоего выручить хотим, – я показал Ивану хрустальное яблоко. – Это "Дар жизни".
– Правда?! – обрадовался королевич. – Так это же здорово! Превратите Сашку обратно в человека, пусть страной управляет! Пошли к порталу.
– Не спеши, – осадила Ивана Лаврентьева. – Ты, если не забыл, под охраной, и никакой портал тебя никуда не выпустит, так что если хочешь помочь, давай руку.
Девушка расстегнула кожаную сумку на поясе и извлекла из нее крошечную пластмассовую баночку.
– Ка–порошок, – пояснила она. – Будем делать клона.
Ленка открыла баночку и высыпала немного золотого порошка на тыльную сторону ладони королевича.
– Думай о приятном, – посоветовала девушка.
Королевич зажмурился, а я наоборот старался даже не моргать, чтобы не пропустить момент появления клона. Мой третий брат–близнец материализовался в воздухе в метре от оригинала и отличался от нас с Иваном только одеждой: синими туфлями, синими лосинами и синей рубашкой с широкими рукавами.
– Переодеть, – критически осмотрел я клон его высочества. – Его ведь нужно в тюрьму посадить, откуда мы с тобой, Лен, благополучно сбежали, поэтому нужна одежда, в которой я был в то время. Наверное, она до сих пор в моей комнате.
– Принеси, – попросила Лаврентьева.
Привычными коридорами я направился к себе. На вахте, за столом дежурного, где всегда сидела Акулина Гавриловна, было пусто. Я почти бегом преодолел расстояние от вахты до комнаты и рывком распахнул дверь.
Будем надеяться, старая одежда осталась в комоде, и ее не забрали, чтобы постирать или выбросить. Я потянул дверцу на себя и с облегчением выдохнул. Серо-синие полосатые лосины на месте, камзол тоже, а туфли... На нижней полке выстроились в ряд два десятка пар почти одинаковой обуви. Я совершенно забыл, какие башмаки были на мне, когда попал в темницу. Впрочем, без разницы, на туфли клона внимания не обратят. Когда во дворец вернется Александр, все так обрадуются, что никто не вспомнит о таких мелочах, как туфли на младшем высочестве. С королевича снимут все обвинения, назло Изабелле, и выпустят из тюрьмы.
– Прокалываются обычно именно на мелочах, – раздался за спиной ехидный голос Цимлянского.
Я обернулся, ожидая, что на голову опрокинется ведро с водой, в лицо полетят искры или еще что похуже. Призрак висел в позе лотоса на привычном уже месте – над кроватью.
– Бери те, что с голубыми бантами, – посоветовал дух, – точно помню, ты был именно в них.
– Как ты здесь очутился? Зачем пришел? Подслушивал наши разговоры?
– Почему же сразу "подслушивал", просто пролетал мимо.
– Ну конечно.
Я представил, как голова Цимлянского высовывается из под пола под столом, за которым завтракал Иван. Вполне в духе призрака.
– Голубые бери! Зуб даю, ты был в них.
Я улыбнулся. В левой руке я все еще сжимал хрустальное яблоко с розовой жилкой внутри.
– Не разбрасывайся зубами, – посоветовал я, приближаясь к кровати. – Есть будет нечем.
Цимлянский засмеялся шутке и вытер несуществующую слезу.
– Уморил!
– Один зуб ты уже проспорил, на очереди второй, – предупредил я.
– Кому проспорил? Лаврентьевой? Ладно, признаю, ваш любимец Лас повел себя благородно и даже скажу героически, когда спас Ленку от черной кошки, но он все равно идиот.
– На таких идиотах земля держится, – парировал я. – Отдашь зуб?
– Неа. Даже если бы мог, не отдал.
– Зря. Бить буду аккуратно, но сильно, – предупредил я и бросил в Цимлянского "Дар жизни".
Не знаю, как действует этот артефакт, но надеялся, что никакие особые ритуалы не нужны.
Призрак на мою выходку не отреагировал – отучился за триста лет, привык, что предметы просто пролетают сквозь него. Однако на сей раз вышло по-моему. Хрустальное яблоко врезалось в духа, и то же мгновение тот превратился в человека: обрел краски, плоть и вес и со всего маху шлепнулся на кровать. Я бросил одежду, прыгнул к Цимлянскому и прижал его к матрасу.
– Это тебе за ведро воды, за бездну, в которую я думал, что падаю в колонном зале, за насмешки и подслушивание!
Я замахнулся и ударил бывшего призрака в челюсть.
Мужчина замычал и растерянно захлопал глазами, не понимая, что происходит.
– Зуб давай, – потребовал я и легонько стукнул мужчину по щеке. – Эй, очнись уже!
Бывший призрак оттолкнул меня и спустил ноги на пол.
– Твиста лет не ходил. Тьфу, – он выплюнул зуб и неожиданно расхохотался. – Единственный в миве шепелявый пвизвак!
На месте одного из верхних резцов Цимлянского чернела дыра. Мужчина смеялся и щупал себя, не в силах поверить в чудесное превращение.
Я забрал у мужчины зуб и хрустальное яблоко и неожиданно почувствовал себя виноватым.
– Извини. Я не знаю, хочешь ли ты снова быть смертным.
– Что за вопвос! Конечно хочу! Ты одолжишь мне автефакт для завевшения витуала?
– Нужен какой–то ритуал?
– Само собой! Так он будет действовать полчаса, потом я снова стану духом.
– Одолжу. Но сначала нужно вернуть к жизни еще одного нечеловека.
– Да, да, обовотень, помню! – Цимлянский поднялся с кровати и сделал неуверенный шаг. – Ходить вазучился! – радостно сообщил он. – Пойду покажусь нашим! И позавтвакаю! Твиста лет ничего не ел! Счастливо оставаться!
– Не забудь про одежду, – посоветовал я, так как на бывшем призраке были только панталоны. – И не пытайся пройти сквозь стену.
– Не учи ученого! – хохотнул Цимлянский и, споткнувшись на ровном месте, едва не растянулся на полу.
Когда дверь за бывшим призраком закрылась, я подобрал штаны и рубаху, которые выбрал для Ивана и осмотрелся. Скорее всего, я больше не вернусь в эту комнату. Пожалуй, я буду скучать по этим стенам, хоть и пришлось ночевать здесь всего несколько раз. И вообще я буду скучать по всему: по замку с его холодными коридорами и негасимыми факелами, по людям и нелюдям, работающим в Бюро, по перемещениям и приключениям, да даже по Цимлянскому, который теперь наверняка напугает половину замка своим видом.
Я вышел из комнаты и отправился к Лаврентьевой. Прежде чем вернуться домой, предстояло завершить начатое: вернуть мир в Малый Мол, в королевство, откуда все началось.
В столовой меня ждали. Но не только взволнованная Ленка и обрадованное скорым возвращением старшего брата к нормальной жизни его высочество, но и сам начальник Отдела устранения последствий, а также Сорк, Элоиза, Морфеус, Ондулайнен, Ла–Лот и еще десяток людей и не людей.
– Ты же знаешь, – укоризненно произнес демон, – Бюро фиксирует все заклинания, в том числе использование Ка–порошка и артефактов.
– Я объясню, – сказал я и сжал в кулаке зуб Цимлянского.
– "Дар жизни", – потребовал Люциус и протянул ладонь.
– А как же Александр?
– С ним разберутся сотрудники Бюро. Прежде чем перемещаться, нужно продумать план операции, проложить запасные порталы и создать нормального клона, который будет уверен, что он – единственный Иван, а не один из... трех.
Да, об этом мы как-то не подумали. Я вложил в ладонь демона хрустальное яблоко и вздохнул. Жаль, но прогулка в Малый Мол отменяется.
– Теперь о приятном, – улыбнулся Люциус и откашлялся. – От лица всего Бюро позволь выразить тебе признательность. Имея выбор: жить или умереть, отдав жизнь за жизни других, ты выбрал то, что выбрал бы настоящий герой. Пожертвовал собой, чтобы дать нам шанс защититься, благодаря твоему перемещению в стан врага, мы подготовились к нападению и сумели сохранить то, без чего мир уже перестал бы существовать. Благодаря твоей самоотверженности и храбрости, Тьма лишилась важнейшего преимущества, а также причин для дальнейшей борьбы с Бюро. Конечно, это еще не конец, мы всегда будем находиться в состоянии войны, но прямые стычки закончены. Учитывая ту роль, которую ты сыграл, согласившись переместиться... а к черту официоз.
Демон сграбастал меня в объятья.
– Молодец, парень, – сказал он и хлопнул меня по спине. – От всего Бюро тебе огромное спасибо. От всех миров. Объявляем благодарность.
Собравшиеся зааплодировали, а я попытался высвободиться, потому что демон плохо представлял себе собственную силу и сдавил меня так, что хрустели ребра.
– Твоя фотография вместе с описанием подвига будет висеть на почетном месте, в галерее, – продолжил Люциус. – Тебе же пора возвращаться домой. Портал готов. Память завешивать не будем, а наоборот кое-что подарим. На память о прошлом, о Бюро, о нас, о погибших, о войне и Тьме.
Начальник Отдела устранения последствий разжал руки и протянул мне крохотную золотую сережку с рубином. Я узнал ее, она принадлежала Энис. Я получил ее в тот день, когда Люциус записал меня в стажеры в Отдел квестов.
Я взял украшение и, зажмурившись, проколол дужкой левую мочку.
– Молодец, – похвалил демон. – А теперь о главном. Вместе с благодарностью объявляю тебе строгий выговор! Если б ты был сотрудником Бюро, твой уровень допуска опустился бы на два пункта, и ты не имел бы права посещать увеселительные и развлекательные измерения два года!
Я вжал голову в плечи и осторожно поинтересовался:
– А что, собственно, я натворил?
– Он еще и не помнит! – прогрохотал демон. – В пятницу, тридцать третьего пустября ты без разрешения проник в Картотеку после закрытия, взял дело повышенной секретности, требующее третьего уровня допуска, и провел ритуал извлечения памяти из памятника! Не помнишь?!
– Помню, – пробормотал я. – Думал, об этом уже давно забыли.
– Я никогда ничего не забываю! – голос демона взвился к потолку и спугнул парочку летучих мышей, которые спикировали вниз и обратились в вампиров. – Удачи тебе, Сергей Пономарев. А теперь все свободны.
Демон щелкнул хвостом и исчез.
Пришло время прощания. Я отдал одежду Ивану, обнял осунувшегося Дэниса, поцеловал в холодную щеку Элоизу, похлопал по плечу Сорка, и пожал руку всем остальным.
– Пойдем, – произнесла Ленка. – Провожу тебя до портала.
Знакомыми коридорами мы прошли к лестнице, спустились на нижний уровень и вышли к металлическим дверям с золотыми пентаграммами.
– Может, останешься? – предложила Лаврентьева, останавливаясь возле одной из них. – Война закончилась, а дел накопилось очень много. Попросишься к Морфеусу на стажировку, пройдешь обучение, потом практику и станешь дипломированным магом.
Я вздохнул:
– Перспектива заманчивая, но я хочу домой. Тут, конечно, скучать не приходилось, но дом – это дом.
– Понимаю.
Девушка опустила глаза, будто хотела что-то сказать, но не сказала. Я тоже ничего не сказал. В горле образовался противный комок, который я никак не мог проглотить. Мне ничего не оставалось, как протянуть руку и дотронуться до холодной поверхности переходника.
Яркая вспышка... и перед моими глазами замелькали пространственные нити.
- 35 -
