- 34 -
Глава 34. Рефери
Одно бесконечно длинное мгновение мне казалось, что Ленке ничто не поможет – кошка впилась когтями в ее плечо, а зубами тянулась к шее. Второе мгновение я пропустил, так как моргнул, а третье мгновение пытался сообразить, что случилось, пока я моргал. Черная кошка, точнее, две ее половинки, валялись у Лаврентьевой под ногами, а сама девушка не шевелилась, лишь растерянно смотрела на своего спасителя. Увы, им оказался не я, а молодой светловолосый человек в голубом парчовом кафтане, темно-синих штанах с кривым кинжалом в правой руке. Лас. Парнишку вместе с Грэттой выменяли у Тьмы, и выглядел он не в пример лучше Дэниса или Энис.
– Ты в порядке, Мильдэлла? – спросил Лас.
– Конечно она не в порядке! – ответил за Лаврентьеву я.
Ленка не шевелилась. Хромая, и едва не крича каждый раз, когда наступал на раненную ногу, я подошел к девушке и дотронулся до ее руки. Тело казалось одеревенелым, теплым, но неестественно жестким. Лаврентьева усиленно моргала, силясь что-то объяснить.
– Знал бы морзянку, понял бы, – ответил я и кивнул Ласу. – Видимо, в нее попало заклинание. Вставай рядом, будем защищать ее, пока не очнется.
Молодой человек с сомнением посмотрел на мою ногу и остатки набедренной повязки и качнул головой:
– Тебя самого впору защищать. Предлагаю перенести ее в безопасное место.
– Пока жив хоть один Принц, в замке нет безопасных мест.
Я скрестил ладони на груди, вызывая тепло, и швырнул огненный шар в одного из монстров, атакующих Люциуса. Демон кивнул, принимая помощь, и сделал сложный пас рукой, подкрепив его взмахом хвоста. Вокруг нас образовалась полупрозрачная искрящаяся пленка, нечто вроде мыльного пузыря. Свиноподобный монстр бросился на нее, но отскочил, словно мячик от стенки, и, подвизгивая, отбежал прочь в поисках новой жертвы.
За тылы можно было не беспокоиться.
Я обернулся к девушке и в этот момент она очнулась.
– Спасибо, – произнесла Лаврентьева, обращаясь к Ласу. – Ты спас мне жизнь.
– А, чепуха, – махнул рукой герой и пнул дохлую кошку сапогом с загнутым носом. – То есть, конечно, твоя жизнь не чепуха, а мне ничего не стоило тебя спасти, ну, то есть стоило, конечно, но ты мне ничего не должна, и я не про деньги, а вообще...
– Я поняла, – улыбнулась Лаврентьева.
– Что это было? – спросил я, пользуясь возникшей паузой. – Чье это было заклинание?
– Это не заклинание, а проклятье.
– Кто мог послать в тебя проклятье? Принцы, вроде, ничем подобным не пользуются, кроме тебя никто не застыл.
– Потому что это не Принцы, а один обидчивый маг. Помнишь Черную Мирну? Таверну под названием "Красный бык"? Попаданка Грэтта оскорбила старика, и тот швырнул в нее проклятьем.
– Которое ты благоразумно приняла на себя, – иронически ответил я. – Это было оно?
– Сработало в самый неподходящий момент, – кивнула Лаврентьева, – как и положено. Если бы не Лас...
Молодой человек покраснел, а я увидел, как защита, выставленная Люциусом, тает, пузырь светлеет и истончается, а на нас идут еще пятеро Принцев.
– К бою!
Лас выставил кинжал, Ленка приготовила амулеты, а я потянулся за энергией к факелам. Извлекать тепло из противников оказалось невозможно – Принцы имели нулевую температуру, а монстры относились к одному из разрядов нежити, и не грели. Ни в прямом ни в переносном смысле.
Пузырь защиты лопнул, и Принцы вытянули к нам воронки пальцев.
Неожиданно вспыхнул белый свет.
Я прищурился, стараясь не выпускать врагов из виду, но свет становился все ярче и ярче. Монстры застыли, в зале воцарилось нечто похожее на тишину. Свет усиливался, и я закрыл глаза, а потом прижал к лицу ладони, потому что свет пробивался даже сквозь веки.
– Война закончена, – объявил незнакомый голос. – Хватит. У бессмыслицы нет прав на существование. Ваша битва не может закончиться ни чьей победой, а в проигрыше останутся обе стороны. Вы колышете воздух, создаете хаос, это пора прекратить.
– Мы признаем, что в этом есть и наша вина, – к первому голосу присоединился второй. – Мы создали артефакт, который невозможно уничтожить и думали, что разделив его на части и разбросав по измерениям, защитим миры от уничтожения. Но Тьма получила две части и едва не захватила третью. Это наша вина.
Высшие! Это Высшие! Черт! Как же мне захотелось хоть одним глазком посмотреть на этих мифических существ! Открыть глаза было невозможно, я попытался отнять руки от лица, но свет, исходящий от пришельцев был настолько силен, что грозил сжечь сетчатку.
– Мы ошиблись, – теперь заговорил третий голос. – Мы изымаем у вас треть Камня преткновения. Отныне она будет храниться у нас. А теперь по домам.
Свет был такой яркий, что казалось ярче уже невозможно, но с последними словами мир вспыхнул. Свет проник сквозь руки и закрытые веки в самый мозг, и я, не удержавшись на ногах, упал. Открыть глаза сумел только спустя две или три бесконечно долгих минуты.
Полумрак замка по сравнению с сиянием Высших казался абсолютной тьмой. Я оглядывался, пытаясь сообразить, что произошло, и понял, что Принцы и монстры исчезли. Высшие вернули их в свой мир, не тронув, однако, мертвых. Пол был усеян трупами. Увы, между горстками пепла, оставшимися от Принцев, и уродливыми телами монстров, я видел и погибших сотрудников Бюро. Большинство из них я не знал, но некоторых встречал в коридорах, а с Акулиной Гавриловной был хорошо знаком. В коридоре и зале прибытия сейчас наверняка та же картина, и в других помещениях, куда прорвались Принцы. Может быть, тела лежат по всему Бюро.
Сердце сжалось. Война окончена, пришло время подсчитывать потери. С другой стороны, все могло закончиться гораздо хуже, если бы не пришел рефери и не сказал "Брейк".
Противники разошлись по своим углам, никто ни на кого не нападает и в ближайшем будущем нападать не станет. Одна часть Камня осталась у Тьмы, вторую забрали Высшие, а третью, многострадального королевича Ивана, Бюро из своих рук не выпустит. Части Камня преткновения никогда не соединятся, воевать бессмысленно. По крайней мере, из-за этого артефакта.
Я посмотрел на обескровленное тело вахтерши и спросил Ленку:
– Акулину Гавриловну можно оживить? Ее выпил вампир, но она может сама стать вампиром и жить дальше.
– Не может, – качнула головой Лаврентьева. – Он выпил ее до конца, а для ритуала превращения нужен всего лишь укус.
– А "Дар жизни"? Этот артефакт способен превращать вампиров и оборотней в людей!
– Но не оживлять мертвецов, – Ленка поднялась и помогла подняться мне. – Тебе нужно к доктору.
Я не стал спорить, тем более что нога болела невыносимо, а синяя ткань бывшей шторы основательно пропиталась кровью.
Ленка проводила меня в лазарет. По дороге я видел множество мертвых тел, казалось, в замок проникли тысячи и тысячи порождений Тьмы, и бой был настолько жестокий, что не выжил никто: ни свои, ни чужие. Я видел убитых молодых людей и девушек, растерзанных демонов и эльфов, ангелов с поломанными крыльями, тела кикимор, домовых, орков, гномов, гоблинов и десятка других существ, которым не мог подобрать названия.
– Не смотри, – прошептала Лаврентьева, но не смотреть мы не могли.
Лазарет оказался просторной комнатой с десятком кроватей, стены которой были задрапированы желтой материей. Я рухнул на ближайшую к двери кровать и забылся.
Сон перешел в полубессознательное состояние.
Я ухал в бездну беспамятства, не в силах сопротивляться течению. Меня то затягивало в глубину, то выносило на поверхность, и тогда я слышал голоса, чувствовал прикосновения чужих рук и догадывался, что кто-то читает рядом заклинания. Мое тело временами превращалось в студень, который колыхался от малейшего движения, а временами я не мог даже поморщиться – мышцы сводило судорогой. В минуты, когда сознание приходило, я силился открыть глаза, но не получалось.
– ... ввели в магическую псевдокому. Он не очнется, пока не закончим лечение...
Я узнал голос. Это доктор, остроухий эльф Ла–Лот.
– ... шрамов не останется, но шить придется...
Снова он же. Как хочется открыть глаза!
– ... много погибших... церемония прощания получилась очень трогательной...
Кажется, это Люциус, но уверенности не было, сознание уплывало.
– ... жаль Дзарта, хороший был товарищ...
Кто такой Дзарт?
– ... Сергей должен скоро очнуться...
Это снова доктор.
– ... навестить его можно самое раннее завтра, тогда и выпишем, а сейчас, извини...
Кто-то пришел меня навестить. Эй, кто здесь? Я сделал отчаянную попытку проснуться, и окончательно утонул в темноте. Это походило на перемещение, только вместо пространственных нитей в темноте вспыхивали и гасли электрические лампочки.
С чего вдруг? Я сто лет не видел электрических лампочек – в Бюро пользовались факелами, а во всех мирах, где довелось побывать, электричество не изобрели. Но они все вспыхивали и гасли, гасли и вспыхивали. Желтые, белые, серебряные, оранжевые, охровые, абрикосовые, пурпурные, лимонные, золотистые...
Я что-то забыл, и лампочки, как символы озарения, вспыхивали ярче.
Что-то забыл.
Но что?
Я думал об этом, и лампочки мелькали все быстрее и быстрее, а потом стали трансформироваться в нечто круглое с розовой жилкой внутри. В "Дар жизни"! Вот, что не давало мне покоя! Я никому не сказал, где лежит артефакт. Мертвых он не оживит, а вот живым может помочь. Нужно очнуться, нужно обязательно придти в себя...
Проснулся я утром свежим и бодрым. Первое, что увидел: желтые стены, первое, что почувствовал: дикий голод. Сколько времени меня лечили?
"Есть хочу", – пробурчал желудок, и я спустил ноги с кровати. Одежды в ближайшем пространстве не наблюдалось. Меня либо решили подержать в лазарете еще денек, либо не хотели, чтобы я ушел без разрешения. Раз так, я решил дождаться врача, потому что ходить голым уже надоело. Хватит.
Кроме меня в палате находился только один пациент: ковыряющий в носу гоблин. На плоской физиономии существа застыло довольное и даже мечтательное выражение, он явно наслаждался процессом, нижняя половина его туловища была туго спеленута бинтами.
– Очнулся, – поприветствовал он меня и вытер палец о простыню. – Ла–Лот скоро придет.
– Сергей, – представился я.
– Эдуард–Гард–Вольдемар Исидорский. Для друзей просто Эдик.
Я улыбнулся. Не ожидал от гоблина с обвисшими ушами, бородавкой на мясистом носу и заплывшими глазками длинного благородного имени.
– Я из отдела квестов, а ты? – поинтересовался Эдик.
– А я так, мимо проходил.
– Понятно. Попаданец. Ничего, скоро тебя обратно отправят. Память подчистят, во избежание разглашения, и будешь дальше под нашим руководством миры спасать.
– Я не попаданец, точнее, попаданец, но, надеюсь, память мне чистить никто не будет.
– Попаданцам обязательно завесу ставят, – пожал плечами гоблин и вновь залез пальцем в нос. – Сегодня вот двоих отправили: парня и девчонку. Ох, и красивая же, но стерва. Представляешь, прыщом меня обозвала! Это из-за бородавки что ли?
Я качнул головой.
– Ее, случайно, не Грэттой зовут?
– Ага. Грэттой. Ее, кажись, в Черную Мирну забросили. У нее там миссия. А пацана в Ленорию, на дракона охотиться.
Я кивнул. Все правильно. Попаданцам ни к чему знать о существовании Бюро, у них своя работа, они избранные, им миры спасать надо. И неважно, что они будут помнить не то, что нужно. Убить дракона под чутким руководством специалистов из Отдела сопровождения, пользуясь незримой помощью ребят из отделов квестов, коммуникаций и снабжения и продовольствия, совсем не то, что воевать по-настоящему и по-настоящему спасти мир. Все миры.
Надеюсь, мне память не сотрут.
– Очнулся!
В лазарет вошла Ленка. Одета она была в короткие сапожки, обтягивающие ноги черные штаны и розовый топ с жемчужными пуговками. Тонкие золотые цепочки обвивали шею, спускаясь в ложбинку между грудей, туда, куда взгляду мешала проникнуть одежда. На поясе ее была закреплена небольшая кожаная сумочка. Как и полагается девчонкам, Лаврентьева предусмотрительно взяла с собой пакет.
– Надеюсь, у тебя там бананы и апельсины, – произнес я. – Больным полагается доза витаминов.
– Увы, – Лаврентьева опустилась на соседнюю кровать и вытащила из пакета фиолетовые штаны. – Бананы здесь не выращивают, а апельсины не для тебя.
Девушка выудила из пакета два больших фрукта и бросила их гоблину. Эдик поймал апельсины и с кожурой засунул один в рот.
– Шпасибо, – прочавкал он. – Обожаю апелшины.
– Для тебя у меня тоже сюрприз, – Лаврентьева достала из пакета бардовые бархатные штаны, молочно-белую рубашку и туфли.
– Спасибо. Все по последней моде. Снова рюшечки и оборочки.
– И большой бант на рубахе. И ботинки с пряжками.
– Сойдет за неимением лучшего.
– Да ладно, Сережка. Признайся, тебе нравится здешняя одежда.
– Еще чего! – фыркнул я. – Лучшая одежда, это футболка и джинсы. А лучшая обувь – кроссовки. И никакие ваши пряжки рядом не стояли.
– Ну–ну, – Ленка улыбнулась и тут же помрачнела.
– Плохие новости?
– Грустные. Энис умерла. Не выдержала перемещения в Бюро. Тьма высосала из нее псевдожизнь, вчера с ней попрощались. Равно как и с остальными погибшими.
Мы помолчали. Даже гоблин на минуту перестал чавкать. А потом Лаврентьева вздохнула.
– Займемся тобой. Ла–Лот разрешил тебя выписать. Ты здоров и можешь возвращаться домой. Если не передумал.
Я посмотрел на Лаврентьеву, и на мгновение подумал: а что, может, и правда остаться?
Но лишь на мгновение.
Я кивнул и попросил:
– Прежде чем переместиться, мне нужно кое-что сделать. Поможешь?
– Конечно.
– Тогда отвернись.
Лаврентьева выполнила мою просьбу, и я оделся.
– Выглядишь франтом, – похвалил Эдик. – До встречи! Еще увидимся!
– Вряд ли, – я качнул головой. – Прощай.
У меня впереди последнее приключение, и перед возвращением домой я намеревался оторваться по полной.
- 34 -
