- 23 -
Глава 23. Говорящие кости
Мир туманился. Все было мутным, темным, будто в воздухе кружились мириады мельчайших частичек золы, превращая дневной свет в полумрак, лишая небо красок. Но мертвая обожженная земля все-таки жила жизнью нежити, дышала, пытаясь повалить и проглотить незваных гостей. Мир качался. Выгоревшая почва то поднималась, то опускалась, будто грудь исполина, и дыхание это было хриплым, прерывистым. Каждый вдох чуть ли не подбрасывал меня к серым облакам, а выдох заставлял сердце сжиматься от мучительного предчувствия, что на сей раз земля растрескается, распахнув обезвоженные губы, и затянет в бездны ада.
Я старался двигаться как можно меньше, потому что здесь совершалось волшебство. Лаврентьева пела на незнакомом языке. Может, пытаясь успокоить землю, а может вызвать из земли нечто...
– Зачем ты беспокоишь меня, смертная?! – зазвучал в голове оглушающе-громкий голос.
Я закрыл уши, чтобы сберечь барабанные перепонки, но это не помогло, голос разрывал череп изнутри.
– Я пришла задавать вопросы!
Лаврентьева побледнела, под глазами образовались серые круги, она теряла силы, но держалась. Ее вытянутые вперед руки дрожали, будто на них держалась вся тяжесть неба, но она все же поднимала их выше и выше. Повинуясь движениям девушки, земля вспучивалась, пока, наконец, не разорвалась, явив свету отвратительное создание: огромного, с пятиэтажный дом мертвяка. Белая изъеденная червями кожа сочилась гноем, остатки погребального савана прикрывали наготу, но не смогли скрыть костлявые ступни ног и руки. От головы остался только череп, обтянутый кожей, из пустых глазниц вываливалась земля, остатки волос колыхались на ветру, создавая иллюзию жизни.
Колдун поднял руки, сжал кулаки и с силой опустил их на землю. Послышался стук костей, но удар оказался слабым, земля не шевельнулась.
– Назовись, – приказала девушка.
– Пан Евронимус–Манту–Мильком. Принц Тьмы с сотней имен. Сила, которую вы, смертные, не можете даже осознать.
Колдун повернул голову в мою сторону, поднял кулаки и ринулся на меня.
– Спроси, как его зовут! – крикнула мне Лаврентьева.
– Как тебя зовут? – спросил я, и костяные кулаки замерли в метре над моей головой.
– Пан Евронимус–Манту–Мильком. Принц Тьмы с сотней имен. Задавайте свои вопросы.
– Говори тише, – попросил я.
Мертвяк не удостоил меня ответом, обратив безглазое лицо к Лаврентьевой.
– Зачем ты явился в Таэрию? – спросила девушка.
– Забрать свое.
– Кто тебя послал?
– У Принца Тьмы не может быть хозяина! – взревел Евронимус. – Я – Тьма! Живое воплощение смерти! Я иду вместе со своими братьями, как предписано Последним пророчеством! Никто не сможет нас остановить!
Руки Ленки дрожали все больше. Я сделал шаг, чтобы приблизиться к ней и поддержать, но та предупреждающе качнула головой, а Принц Тьмы продолжал говорить:
– Когда три красных петуха покинут гнездо, забыв о долге, лунный свет коснется лепестков полуночного цветка, заставив его раскрыться, настанет вечная ночь. Последний наследник земного престола будет править Смертью, последний оплот падет, Тьма вселится в умы и сердца. Миры прекратят существование, время взорвется!
Девушка слабела. Я собрал тепло, вытянул его узким щупом в сторону Лаврентьевой и коснулся ее руки. Ноги мгновенно подкосились, Ленка, как утопающий хватается за соломинку, ничего не соображая, присосалась к щупу и потянула из меня силы. Я рухнул на колени.
– Конец времен близок, близко время Тьмы, абсолютной власти Мрака, – колдун приблизился к Ленке и навис над ней, как лавина, потянувшись костлявыми руками к ее лицу. – Последнее пророчество всегда в мою пользу!
– Но всегда находится тот, кто все портит! – крикнул я и метнул в мертвяка огненный шар.
Колдун закричал, отшатнулся от девушки и с визгом провалился под землю.
Лаврентьева без сил рухнула на обожженную почву. Я подполз к ней и приподнял ее голову.
– Ты как?
– Спасибо, – одними губами прошептала девушка.
– Ты совсем без сил, я сейчас.
Действовать нужно быстро. Требуется энергия. Жаль, солнце совсем пропало в серо-черном облаке пепла, придется черпать силу из других источников.
Сосредоточившись, я собрал из почвы тепло, какое только сумел достать, охладил воздух, опустив температуру едва ли не до нуля, и осторожно проверил уровень собственных неприкосновенных запасов. Критический, но не смертельный. Не стопроцентно смертельный. А Ленке нужна сила.
Я резко поделил остатки собственного тепла пополам и послал импульс в ладони, сжимающие голову девушки. Перед глазами на миг возникла кроваво-красная пелена, зато Лаврентьева вздохнула и подняла голову.
– Спасибо, – поблагодарила она вслух. – Достаточно! Не хватало тут еще одного трупа.
Легко сказать! Качая энергию, остановиться очень сложно, особенно, если энергия не предназначена для передачи. Собственные силы исчезали с необыкновенной скоростью, словно я – большой чайник, из носика которого хлещет кипяток. Остановиться невозможно.
Ленка мягко взяла мои руки в свои и отстранилась.
– Вставай, нужно выбираться отсюда.
Я перекатился на спину и с минуту лежал, выбирая из запеченной обугленной земли память полыхавшего здесь пожарища.
– Это ты сделала? Я имею в виду, землю?
Лаврентьева кивнула.
– Колдун оказался настоящим Принцем Тьмы, я едва не погибла, сражаясь с ним.
– Судя по размерам пепелища, силы у тебя через край.
Я с трудом поднялся и направился к рощице. Там, в отличие от места прошедшей битвы, светило солнце и в воздухе не носились частички золы.
– Что еще за принц тьмы?
– Порождение смерти. Дьявол, если хочешь. Не задумывался, почему в легендах и религиях разных мирах у разных народов обязательно есть нечто разрушающее свет и доброту?
– Потому что без тьмы нет света.
– Потому что Тьма существует. У нее тысячи имен: Сатана, Бафомет, Хаборим, Молох, Дагон, Тянь–мо, Оуйшейрен... Тьма наступает. Принц – ее посланник, один из многих, и он говорил о Последнем пророчестве. Люциус прав: зеркальный цветок с тремя лепестками – это наверняка Камень преткновения.
– А что за последний наследник земного царства?
– Надо полагать, Власилиан, – пожала плечами Лаврентьева. – Других принцев здесь нет.
Мы вышли в рощицу, и я блаженно улыбнулся. Солнце дарило тепло, и я закрыл глаза, пополняя запасы энергии и магии. Насытившись, потянулся невидимым щупом к Ленке, передавая часть силы ей. Все-таки мне повезло с магией огня. Лаврентьева свои силы могла пополнять только ночью, от света Луны или звезд. В пасмурный день я лишался своего преимущества, но все равно мог забирать энергию от воздуха, земли, наконец, животных, а она не могла. Но сила ее, судя по размерам выжженной земли в поле, впечатляла.
– Значит, теперь мы идем к Власилиану? – полуутвердительно спросил я.
Ленка кивнула. На ее лице, как ни старался, я не нашел ни тени сожаления, ни тени отвращения, значит, она не против повидаться с "женихом". Я обогнал девушку на пару шагов и стиснул зубы. Что ж, все к тому и шло. Придется тебе, товарищ Пономарев, наблюдать за встречей разлученных влюбленных. Интересно, они сразу бросятся в объятья друг друга или все же постесняются? В любом случае, их лица скажут достаточно.
Мы вышли из рощицы и направились к городу.
"Изнутри" столица мне не понравилась еще больше, чем когда я смотрел на нее издалека. Все здесь казалось искусственным, неестественным, как профессиональная улыбка кинозвезды. Мостовая подметена, фасады домов украшены цветами, по обочинам не было ни соринки, словно город готовился встретить президентский кортеж. Заборы и те были в порядке, я не нашел ни одной отсутствующей или криво прибитой доски, а единственное пугало, увиденное мною в одном из дворов, горделиво носило вполне приличную рубаху и новенькую соломенную шляпу.
Неизвестно почему, это нервировало, а Ленка то и дело улыбалась и показывала пальцем то в одну, то в другую сторону.
– В том домике, за которым начинается кладбище, мы провели первую ночь. Помню, жутко боялась, что в окошко заглянет призрак, потому что хозяйка рассказывала о бродячих душах двух ее погибших братьев. Вон там ко мне пристал верзила, пришлось ему хорошенько наподдать, чтобы помнил, как вести себя с дамами. А там таверна "Заверни на огонек". На местном наречии это звучит лучше – "Каэнторвен". Там я встретилась с Хомой. Он лично продал мне кое-какие вещички. Я-то, глупая, радовалась, что облапошила простака, а на деле, все так и задумывалось.
– Слушай, – я удивленно поднял брови. – Я как-то раньше не задумывался! А ведь и правда! Куда девается языковой барьер? Я побывал уже в пяти... нет, в шести мирах, считая Бюро, и везде отлично понимал, что мне говорят. Как это получается?
– Над этим работает целый Отдел коммуникаций. Буду курсовую писать, объясню, но процесс не так прост, как может показаться, это не "прошептал заклинания, и все друг друга поняли", там целая система.
– Но как получилось, что я понимал речь, если Бюро не планировало моего перемещения? У короля Радомира и мысли не возникло, что я не местный!
– Значит, тот, кто переправил тебя в мир Торна, хотел, чтобы тебя понимали.
– То есть, хотел, чтобы меня приняли за младшее высочество, королевича Ивана?
– Скорее всего, да.
Мы прошли по главной улице мимо большого базара. Женщины в длинных юбках и цветастых шалях продавали яблоки и домашнюю выпечку, угрюмые бородатые мужчины выставили на обозрение плетеные корзины, вяленое мясо и огромные, с подушку, черные головы подсолнечников, а ребятня сновала между рядами, пробуя кислую капусту, маринованные грибы и семечки.
На базарной площади выступали скоморохи. Человек на ходулях играл серебристыми кольцами, одноногий инвалид жонглировал зажженными факелами, красивая брюнетка в блестящей юбке и откровенном топе, приседая и улыбаясь, ходила между зрителями с шляпой, собирая пожертвования.
Мы протиснулись сквозь скопление людей, глазеющих на представление, и снова вышли на главную дорогу. Она вела ко рву, огороженному невысоким забором. У места, куда опускается подъемный мост, дежурили двое солдат в серо-зеленой форме. Фуражки сверкали пришпиленными к ним металлическими знаками отличия, изображающими не то горных козлов, не то баранов. На остриях алебард болтались черные ленты.
– В королевстве траур, – качнула головой Ленка. – Значит, король отдал концы.
"Очень приятно, – промелькнуло в голове. – Теперь его высочество принц Власилиан превратился в его величество и стал завидным женихом".
Мы подошли ближе, и стражники скрестили алебарды, преграждая нам путь. Хотя идти дальше некуда – мост был поднят.
– Я думал, тебя узнают, – шепнул я Лаврентьевой. – Все-таки ты их спасительница.
– Я тоже думала. Эй, доблестные стражи, проводите спасительницу королевства, посланницу совета Пяти мечей, к его величеству.
– Не положено, – буркнул правый.
– Никак не можем, – гаркнул левый.
– Ну что за балбесы. Вы что, не видите, кто перед вами? Не узнаете?
– Видим, – буркнул правый.
– Узнаем, – гаркнул левый. – Но проводить не можем. Его величество никого не принимает.
– У нас траур.
– Видим, что траур, – не сдавалась Ленка. – Но мне очень нужно поговорить с его величеством.
– Не положено.
– Никак не можем.
– Попугаи, – выругался я и поманил Ленку в сторону. – Слушай, может шарахнуть по ним огненным смерчем? Живо пропустят.
– Если и пропустят, то только в тюрьму. Нужно искать другой вход.
– А у тебя нет амулетика на этот случай? Приказного, вроде "подчиняйся и делай, что говорят" или "выполнять, твою мать!"
Ленка улыбнулась и качнула головой.
– Не хотела я пользоваться последним способом, но придется. Если не сработает, во дворец можно попасть другим путем. Ров окружает замок не со всех сторон. Позади есть небольшой перешеек, образованный канализационной шахтой.
– У них есть канализация?
– Скорее, огромная труба, по которой отходы кухни стекают в местное болотце. Запашок там еще тот, но... готовься. По трубе пройти нельзя, ее охраняют, а внутри проползти можно. Это запасный вход.
Девушка обернулась к стражникам и стала развязывать тесемки рубашки на груди.
– Ты что делаешь? – не понял я.
– Не мешай, – буркнул правый, буравя Лаврентьеву взглядом.
– Заткнись, – посоветовал левый и сглотнул.
– Пропустите нас к королю, – повторила просьбу девушка и обнажила левое плечо.
На нежной девичьей коже светилась корона и перекрещенные под ней держава и скипетр.
– Опустить мост! – крикнул правый.
– Проходите, – буркнул левый.
– Что это? – спросил я шепотом.
– Позже объясню. Не отставай.
Мы прошли по мосту к огромным дубовым воротам. Там Ленка повторила "стриптиз" и нас пропустили во внутренний двор дворца.
– Проходите, госпожа Избранная, – поклонился усатый страж, едва не уронив фуражку. – Лично провожу вас в покои его величества.
Лаврентьева снисходительно кивнула, и мы прошли мимо хозяйственных построек и небольшой церквушки к заднему входу, над которым развевались синие флаги с черными лентами.
– Простите, госпожа Избранная, – вновь поклонился усач, – парадный вход заперт по случаю траура.
Ленка вновь снисходительно кивнула, а я подумал, что все это мне не нравится. Хоть нам и не пришлось воспользоваться "запасным входом", предчувствия были нехорошими. Мне не понравился усатый стражник с подхалимскими манерами, не понравился аккуратно подметенный двор и задняя дверь, которая могла вести как во внутренние покои замка, так и в темницу.
Не знаю как короля, но местную тюрьму изнутри мы увидим. Зуб даю, как говорит Цимлянский.
Я хотел было сказать о своих опасениях Лаврентьевой, но стражник уже открывал перед нами дверь. К счастью, я оказался неправ. Нас провели узким коридором к парадному входу, откуда по широкой лестнице мы поднялись на второй этаж к королевским покоям.
Усач ретировался, оставив нас на попечение двух стражников, стоящих у резных дверей с изображением горного козла. Один из мужчин громко стукнул в дверь, откуда тотчас высунулось остроносая голова плешивого старичка в синем камзоле.
– Угу, – сказал старичок, окинув нас взглядом. – Угу, – и скрылся за дверью.
– Не слишком-то вежливо заставлять Избранную дожидаться аудиенции, – сказал я стражникам, но те даже не моргнули, зато из-за двери донесся голос плешивого:
– А являться к королю без приглашения – верх наглости.
Я проглотил то, что хотел сказать, лишь наклонился к Ленкиному уху и шепотом спросил:
– Это что еще за сухофрукт?
– Министр, – так же шепотом ответила девушка. – Первый советник короля. Печется о нем, как о родном отце.
– Не без умысла, конечно?
– Конечно.
Дверь открылась, и министр пригласил нас войти.
– Не шуметь, не кашлять, не смеяться, – предупредил он. – Выпорю.
Как и все в Таэрии, королевские покои мне не понравились, показались чересчур слащавыми, будто находишься не в жилом помещении, а в музее. Но главное, не понравилась кровать, стоящая посреди комнаты, будто одинокий корабль в море. Лежащей в ней человек тоже не понравился. Король напоминал колдуна, того самого скелетообразного мертвеца, которого Ленка вызвала из могилы на поле битвы. Не думал, что увижу еще одни говорящие кости.
– Добро пожаловать, – проскрипел король.
– Даже в болезни его величество не забывает о вежливости, – шепотом подсказал нам плешивый.
– Что привело Избранную в мои земли? – спросил король.
– Какого черта вы здесь делаете? – перевел министр. – Наш правитель болен! Его величество умирает!
– Вы явились, чтобы спасти меня? – король закашлялся, и не услышал перевод:
– Только попробуйте подсунуть ему зелье молодости или микстуру бессмертия, шарлатаны! Мы это уже проходили!
– Рада приветствовать вас, ваше величество, – произнесла Ленка, бросив на плешивого уничтожающий взгляд, – но не рада узнать о вашей болезни. Увы, мы вряд ли сможем вам помочь, мы сами пришли просить о помощи.
– Как вы смеете? – зашипел министр. – Его величество не подает по пятницам!
– Я не забыл о том, что ты сделала для моей страны, дитя, – прохрипел король. – Чем я могу помочь?
– Нам нужно задать вам несколько вопросов. Очень важных. С глазу на глаз, понимаете?
– Свали куда-нибудь, – посоветовал я министру, но тот показал фигу и теснее прижался к спинке кровати, словно силился врасти в позолоченную древесину.
– У меня нет секретов от лорда Пасквиля. Спрашивай.
Ленка колебалась. Оно и понятно – задавать вопросы о Камне преткновения, могущественном артефакте, способном уничтожить все сущее, при этом сухофрукте не стоило.
– Может, лучше поговорить с его высочеством Власилианом?
– Его высочество в отъезде, – быстро ответил плешивый. – Не обращай на меня внимания, спрашивай.
– А ты будешь слушать ответы? Ты ведь везде, где можно развесил траурные ленты, не дождавшись кончины короля. Ваше величество...
– Я же сказал, у меня нет секретов от лорда Пасквиля.
– Ну, хорошо, – Ленка вздохнула. – Вы слышали о Последнем пророчестве?
Король приподнялся на подушках, королевская челюсть поползла книзу, королевские очи выкатились из глазниц, а королевская глотка совершенно не по-королевски завизжала:
– В темницу их! Стража! Стража!
– Охрана! – присоединился к его величеству плешивый, и схватил меня за руку. – Убивают! Короля убивают!
– Отпусти, – я выдернул рукав из цепких рук министра. – Никого мы не убиваем!
Но стражники уже вбежали в комнату. Я приготовился атаковать, но Ленка подняла руки:
– Мы сдаемся. Мы никому не желаем зла, только ответьте на вопрос!
Но король не слушал, он визжал, как резаный, а советник верещал:
– В темницу их! Короля убивают!
Нас схватили и вывели из королевских покоев.
Не зря мне так не нравилась Таэрия. Предчувствие не обмануло: мы все-таки увидим местную тюрьму изнутри.
- 23 -
