- 8 -
Глава 8. Дело дрянь
- Ты как?
В разбитое окно левой передней дверцы моего «форда» заглянул темноволосый молодой человек. По свежему порезу над правой бровью и наливающемуся синяку под глазом я догадался, что это виновник столкновения.
- В норме, - отозвался я и потянулся к ручке дверцы.
Выбрался из машины с трудом. Адски болели левые плечо и рука, на лице наверняка остались царапины, но машина...
Я застонал.
- Твою мать! Парень, у тебя глаза-то есть?!
В левый бок моего «форда» врезался здоровый серебристый «хаммер», тот самый «преследователь». Бочина всмятку, задняя дверь на выброс... чудом, что никто не умер.
- Извини, - мальчуган зарделся. - Я тут впервые. Ехал в шахты, СКаПа нет, думал, погоняю чуток. Я заплачу за твою машину.
«Бьюик» ушел, с минуту на минуту прибудут копы, да еще на встречу опоздаю.
- Сукин сын! И чего ж тебе дома сегодня не сиделось?!
- Извини, я не хотел, - пацан выглядел расстроенным. - Мне и самому на день рождения надо. Опаздываю уже. Но ведь, главное, что все живы? Меня Серегой зовут.
Ну вот что с таким будешь делать? Я пожал протянутую ладонь и представился:
- Виктор. Полицию вызвал?
- Только скорую, - мотнул головой Сергей. - Но они наверняка уже едут. Я гнал так, что получил предупреждение.
- Аналогично, - грустно усмехнулся я.
Хоть «хаммер» паренька и протаранил мой «форд», пострадал не слишком сильно и наверняка остался на ходу.
Я опустился на траву и посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалось сорок минут - не хватит, чтобы дождаться копов, дать показания и доехать до Холмогоров.
- Вот, у меня таблетка обезболивающая есть. И мобильник. Хочешь позвонить?
Сергей явно пытался загладить свою вину. Но разве разбитую машину и упущенную надежду возместишь таблеткой и звонком? Впрочем, воспользуюсь и тем, и тем. Сил, чтобы подняться и достать из искореженного автомобиля аптечку и сотовый, не осталось. Я проглотил таблетку и набрал номер Гвоздя.
Пока я говорил с Петром, мальчишка, нервно дергая плечом, ходил вокруг «хаммера». Он качал головой и всплескивал руками, оценивая повреждения. Машину ему явно было жалко.
Стоп!
Я повесил трубку и посмотрел на дорогу.
«Хаммер» вылетел с перпендикулярной улицы, а в этом районе только одна дорога с асфальтовым покрытием - та, по которой я преследовал «бьюик». Так какого же хрена пацан гнал по гравийной извилистой тропе? На самоубийцу, решившего угробить и себя, и машину, не похож - слишком расстроен. Тогда почему давил на газ, не жалея машину?
В душе шевельнулось нехорошее предчувствие, но в этот момент на противоположном конце улицы показался черно-белый полицейский «крайслер».
- Я же говорил, сами приедут, - сплюнул Сергей.
- Еще неизвестно, по чью душу, - отозвался я и поднялся.
Черно-белый автомобиль остановился в десяти метрах от места аварии. Из «крайслера» вышел полицейский в темно-синем огнеупорном костюме, плексигласовом шлеме и с ТРП-2029) на боку. Лицо полицейского закрывало прочное стекло шлема, а правая ладонь лежала на рукояти пистолета.
- При полном параде, - процедил Сергей.
- Так положено, - негромко пояснил я. - Пусть он и кибер, но не знает, что за фрукты гоняют в Холмогорах. Может, мы на всю голову ушибленные. Риск - дело благородное, но неблагодарное.
- Юнит 108-BCD-FK, - представился полицейский, оценивая ситуацию. – Ваш идентификационный номер.
- PВ-91-17-006, - послушно ответил водитель «хаммера», - это я виноват в аварии, ехал слишком быстро.
Полицейский не ответил, повернулся ко мне и повторил вопрос.
Я назвал свой номер. Человека в форме я знал. Этот коп жил в моем доме и занимал целый этаж. Он не общался с соседями, да и соседи не жаждали с ним разговаривать. Здоровались, но не интересовались ни им, ни его жизнью. Себе дороже. Я придерживался такой же политики. Он кибер, полуробот, и этим все сказано.
Полицейский достал из нагрудного кармана плоскую матово-черную панель – регистратор.
- Приложите руку.
Сергей прошел процедуру проверки первым. Черная поверхность прибора вспыхнула красным. Теперь ЦПБД30) пополнилась отпечатком ладони юного гонщика. Прибор определил температуру тела, химический состав поверхности кожи, и погас.
Я не стал дожидаться приказа и тоже приложил к регистратору ладонь. Красная вспышка, и мое имя мгновенно переместилось из каталога «добропорядочные граждане» в категорию «под наблюдением».
- Я превысил скорость, потому что преследовал черный «бьюик», - сделал я последнюю попытку объясниться. - Он сбил девушку на пешеходном переходе.
- Нарушитель скрылся, - бесстрастно ответил коп.
- Если бы меня не тормознули, он сидел бы сейчас в вашей машине, - съязвил я.
- Недоказуемо, - лицо юнита было непроницаемым. - Оставайтесь на местах.
Полицейский убрал регистратор и направился к служебному «крайслеру». Из багажника юнит вытащил большой пластиковый чемодан с блестящими защелками. Положил его на траву, открыл и достал маяки.
- Что еще за кегли-переростки? – негромко спросил меня Сергей.
- Маяки, - также негромко ответил я. – Они фиксируют трехмерное пространство-время. Коп будет восстанавливать аварию.
- Это как?
- Сам увидишь.
Полицейский повернул голову к Сергею:
- Откуда вы ехали?
- Оттуда, - указал парнишка.
Юнит прошел к указанному месту и расставил по обеим сторонам дороги маяки.
- Вы? – спросил он меня.
Я махнул рукой, показывая, откуда двигался мой «форд». Полицейский установил маяки и там. Затем кибер прошел к автомобилям, расставил маяки вокруг них, еще с десяток воткнул в землю на обочине и вернулся к чемодану.
Я хотел предупредить паренька о том, что случится дальше, но не успел. Солнце внезапно погасло, на мгновение мне показалось, что я вижу звезды, но иллюзия исчезла. А другая, напротив, появилась.
По пустынной дороге прямо на нас мчался темно-синий «форд». Сергей заорал и отпрыгнул в кусты, а я сразу узнал свою машину. Я посмотрел в сторону, откуда выехал «хаммер». Автомобиль появился из ниоткуда, словно призрак. Ехал он небыстро, но вдруг сорвался с места. Из-под колес полетел гравий.
«Форд» промчался сквозь меня. «Хаммер» летел наперерез. Беззвучное столкновение. Беззвучная остановка. Машины замерли в тех позициях, каких находились последние полчаса.
Полицейский выждал еще пару секунд, и отправился собирать маяки, а ко мне подошел багровый от стыда Сергей.
- Лет пять назад ты бы так не испугался, - хмыкнул я. – Тогда полноценных голограмм не было, вместо машин ездили серые прямоугольные блоки. Кстати. Мне показалось, или ты газанул перед тем, как на главную вылететь?
- Я тебя в последний момент увидел, - признался паренек, - и на педаль. Только не на ту.
- Ясно. Слушай, раз уж такое дело, последишь, чтобы мою машину эвакуировали? Я дико опаздываю.
- Я тоже, - паренек неохотно поморщился, - говорил же, на день рождения еду.
- А я на встречу, - парировал я. – Ты мне должен.
- Ладно, - Сергей вздохнул, - прослежу.
Я нашел в «форде» свой сотовый и вызвал такси. Пока они сюда доберутся, коп успеет прочитать нам нотацию и сделать предупреждение. Глядишь, и опоздание окажется на таким уж и сильным.
* * *
Таксист подбросил меня до «Трех толстяков» и уехал, а я, скрестив пальцы на удачу, вошел внутрь.
Кафе оказалось уютным. На стенах висели композиции из сухих цветов, такие же цветы в миниатюрных вазах стояли на каждом столике, которые по старинке были накрыты бязевыми скатертями. О системе доставки пищи здесь, судя по всему, не слышали. За стойкой бритый налысо бармен решал сканворд, чуть в стороне сидел подвыпивший «белый». Мужчина бил себя в грудь и что-то негромко доказывал невидимому собеседнику.
Посетителей было немного. Я осмотрелся и направился к высокому сутулому молодому человеку в очках, именно таким я представлял писателя по фамилии Гвоздь. И не угадал. Из-за столика у окна поднялся крепкий мужчина лет сорока в синем рабочем комбинезоне с уродливым родимым пятном на левой скуле, и замахал рукой:
- Журналист? Сюда иди.
- Добрый вечер, - я сел напротив мужчины и представился: - Макашов Виктор Васильевич.
Гвоздь кивнул и шмыгнул носом. Он оказался небритым субъектом с выбитым клыком и ссадинами на огромных кулаках.
«Ты такой же писатель, как я журналист».
- Извините за опоздание, - произнес я, не дождавшись приветствия.
- Да ничо, - махнул рукой Петр, - всяко бывает. Работа такая у журналюг. Раз, случилось чего, и ты позарез нужен, хоть убейся.
- Примерно так, - я положил на стол приготовленный диктофон. - Если не возражаете, я запишу наш разговор.
- Валяй.
Гвоздь поднял руку, подзывая бармена, и спросил у меня:
- Будешь чего?
- Только кофе.
- Кофе сюда, - громко объявил Петр и потом добавил, - а еще коньяк и сардельки.
- Закусывать коньяк сардельками может только писатель, - я широко улыбнулся. - Расскажите немного о себе.
- Немного? - обиделся Гвоздь. - Ты интервью берешь, или чего? Все расскажу, а уж ты выбери там поинтереснее для статьи. Лады?
- Договорились.
- В общем так. Родился я тут, в Холмогорах, - неспешно начал мужчина, - папка мой в шахтах трудился, мать посудомойкой всю жизнь ходила, ну и я, стало быть, по их стопам пошел. Не хотел, конечно, но куда деваться?
Заказ принесли быстро, и я приготовился слушать долгий и нудный рассказ.
- Умом батяня не блестел, поэтому наследовать было особо нечего, так что меня прямой наводкой в те же шахты распределили. Работа, конечно, пыльная, нудная, темная... Там ведь, в шахтах, хоть и есть электричество, но такой свет противный, что глаза слезятся с непривычки. Так вот, работа, говорю, пыльная и скучная, а мужики нормальные. Есть с кем и поговорить, и выпить после смены. Взять, к примеру, Кощея. То есть Сашку Кощеева. Ты, журналист, его прозвище уж не упоминай в статье-то, а то стыдно. Хороший мужик. Кощеем-то мы его так, за глаза зовем. Тощой он чересчур.
- Хорошо, - я любезно улыбнулся. - Обойдемся без прозвищ.
- Ну так вот, Сашка этот, стало быть, Кощеев...
Официант принес полграфина коньяка и десяток сарделек, и я невольно отвлекся от рассказа. Петр Гвоздь явно пришел в «Три толстяка» не впервые, он подмигнул официанту, ловко налил коньяк в стакан, осушил его огромным глотком и заел сарделькой. В это время его рассказ не прерывался ни на минуту. Он перескакивал с одной темы на другую, но о «Д-10» упорно не говорил. Я подавил десяток зевков и дважды поймал себя на том, что рассматриваю красивую блондинку за соседним столиком. Рассказ все никак не заканчивался.
- Стало быть, - продолжал вещать шахтер, - как мой первый шедевр мужики прочитали... поржали, конечно, не без того... У меня очень хорошо характер получается подмечать. В общем, я и вторую книжонку забацал. Про начальника, про то, как он пайки тырит. Вот эту книжку и надо бы в газетке твоей тиснуть. Лады? Я ее с собой принес. Можешь меня с ней сфоткать.
Петр отстегнул лямку комбинезона и из внутреннего кармана нагрудника достал плоскую, страниц на двадцать, распечатку в мятой самодельной обложке. На черном фоне красовалось карикатурное лицо молодого человека в очках, видимо, того самого начальника, который тырил пайки. Его галстук извивался, складываясь в название шедевра: «На дне».
- Ну как? Хороша? - Гвоздь любовно разгладил обложку. - Ты давай, фоткай. Покрупнее.
Я перевел сотовый телефон в режим фотосъемки, и сделал фотографию.
Минут пять Петр любовался книгой, а потом выдал:
- Теперь ты о себе чего-нибудь расскажи, а то у меня язык подустал. Как в журналисты попал?
- По распределению, как и все, - осторожно ответил я, допивая свой кофе. - Никогда эта работа не нравилась, но, как вы правильно сказали, деваться некуда.
- Стало быть, тебе и со мной неинтересно беседовать?
- Интересно, - соврал я. – Мне нравятся люди, у каждого из них своя история.
- У меня история скучная, - Гвоздь облизал пальцы и подлил в стакан коньяку.
- История человека, получившего высшую награду округа, не может быть скучной.
- Ты про «Д-10» что ль? - усмехнулся мужчина. - Тоже мне, сказанул. Тут как раз ничего интересного. Да и не достался мне заветный укольчик. Отдал я его. Матери.
- Надо быть очень смелым, чтобы отдать десять лет жизни другому человеку, - похвалил я мужчину в надежде перевести разговор в нужное русло.
- Не-а, - мотнул головой Гвоздь. - Надо быть сумасшедшим. Или очень любить.
Мужчина замолчал, а потом ударил кулаком по столу.
- Вот скажи мне, журналист, ты со всякими людьми трепало чесал, как бы на моем месте поступил? Спрятал бы заветную вакцину до поры до времени? Мать ведь все равно умрет, что сейчас, что через десять лет, а твоя жизнь - это твоя жизнь. Отдал бы?
- Не знаю, - я махнул рукой, - никогда об этом не задумывался. Я не получу «Д-10».
- А хотел бы? – прищурился Петр.
- Все хотят.
- Увильнул, - коньяк закончился, и Гвоздь снова махнул официанту. - Повтори, Гришаня! И еще кофе для журналиста! Я сегодня угощаю!
Петр рыгнул.
- Пардоньте, мон ами. И все же, отдал бы?
- Не знаю, - мужик с родимым пятном на физиономии начал меня раздражать. - Расскажите лучше, как именно вы получили «Д-10».
- Случайно, - несмотря на выпитый коньяк Петр не казался пьяным, его язык не заплетался, и даже взгляд фокусировался прямо на сардельках. – По-пьяни.
Вот тебе и на.
По моим данным заслуга Гвоздя состояла в «ликвидации человека, совершившего преступление перед Конгрессом». Неужели он случайный счастливчик, а не член банды?
- Выпили мы с Кощеем, - признался Петр. - С Сергеем, стало быть, Кощеевым. Он мне грит, а слабо тебе, Гвоздь, конгрессмену по роже съездить? К нам тогда как раз один политик приехал, шахты осматривать. Не слабо, грю. А он, слабо. А я, не слабо. Чуть не подрались.
- И что дальше?
- А ничего. На ящик бухла поспорили. Утром я, конечно, протрезвел малость, но башка трещала, просто жуть. Однако Кощею ящик покупать не хотелось, да и не на что было. Последнее выпил. Короче, пришлось мне за свои слова отвечать. Собрали нас в шахте и приказали делать вид, что работаем, но оборудование не включать и не дай бог ничего не взрывать. Ну, шкрябаем мы тут и там, значит, а через полчаса тележка приезжает. Бархатом обитая, начищенная до блеска. А в ней начальство и конгрессмен, соответственно. Все вокруг него столпились, а я в первые ряды протиснулся. Думаю, быстренько ему вмажу и свалю. В полумраке не разберешь. Рванул к политику, руку занес и вдруг бац, свалился, как подкошенный.
Гвоздь выкатил глаза, демонстрируя удивление.
- Че, думаю, за хреновина? Оказалось, ранили меня. Боевкой. Какой-то сопливец в шахту пронес, а мне досталось. Вместо, значица, политика. Помню, засуетились все, забегали, закричали, конгрессмена в тележку обратно затолкали, а я лежу, стало быть, и жалею, что Кощею ящик бухла проспорил.
Петр досадливо стукнул кулаком по столу, задел тарелку и уронил последнюю сардельку. Гвоздь поднял ее, вытер о комбинезон и откусил.
- В больнице лежал после этого, - вздохнул Гвоздь. - Целый месяц. Я политика спас, хоть и не хотел, а эти падлы за койку даже не заплатили. Все, думаю, выйду и прибью кого-нито. И прибил бы, но тут ко мне пришли с камерами и «Д-10» вручили. Торжественно. Даже тот самый конгрессмен явился, правда, не самолично присутствовал, а фантом прислал. В целях безопасности, стало быть.
Петр погрустнел.
- Вот так дозу получают. А ты чего хотел? Героя увидеть? Нет, брат, героев среди нашей братии не сыщешь. Герои-то они ведь что делают? Политиков спасают. А я ему в морду дать хотел. В нашей среде, так сказать, Конгресс не особливо уважают.
Гвоздь покосился на диктофон и замолчал.
- Спасибо вам, Петр, за интервью, - я выключил прибор и поднялся со стула. - За ужин я заплачу.
- Стало быть, не видать мне статьи? Историйка-то, мягко говоря, паршивая.
- Мы подумаем, что можно сделать, - солгал я. - Всего хорошего.
Я заплатил по счету, вышел на улицу и вызвал такси.
Вечерние Холмогоры напоминали кладбище. Огромные темные холмы, скрывающие в недрах гипсовые шахты, чернели по всему горизонту. Между ними изредка попадались светящиеся окна жилых домов, разбросанных по долине без всякой системы. Пейзаж навевал мрачные чувства.
Хреново. Не такой я представлял себе эту историю. Когда подъехало такси, Петр еще не вышел на улицу. Я мысленно пожелал мужчине удачи и навсегда покинул угрюмый район.
29)ТРП-20 - травматический пистолет, стандартное вооружение полиции.
30)ЦПБД – центральная полицейская база данных.
