Илья Одинец - ОКО-57. Стр.5

Uptime для пограничника

Содержание:

Часть 1
Глава 1. Явка просрочена . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1
Глава 2. Пан или пропал. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2
Глава 3. Директор кладбища. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Глава 4. Луч света во тьме . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4
Глава 5. Стакан наполовину пуст. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5
Глава 6. Смерть стального человека. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6
Глава 7. Девчонке не жить. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
Глава 8. Дело дрянь. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8
Глава 9. Тайное общество. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
Глава 10. Иди к нам!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
Глава 11. Маньяк-душитель. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11
Глава 12. Третья сила. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12
Часть 2
Глава 1. Подполье. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13
Глава 2. Вычислить «крота». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14
- 5 -

 

Глава 5. Стакан наполовину пуст

 

Этим утром Олег Леднев подводил итоги первых месяцев нового года. Он сидел за столом в рабочем кабинете и задумчиво смотрел в экран видеофона, ожидая соединения.

Он не любил свой кабинет. Здесь все напоминало о смерти: в окно виднелась западная часть кладбища, тяжелая кованая люстра была украшена свечами, какие зажигали в дни поминовения усопших, шкафы пестрели фотоальбомами, книгами, журнальными статьями и интернет-распечатками о похоронах знаменитостей, о популярных моделях гробов и последних тенденциях в сфере похоронных технологий. Бордовый ковер ассоциировался с кровью, диван напоминал открытый гроб и даже рабочий телефон на столе был выполнен в форме надгробной плиты, не хватало только трех латинских букв, и можно покоиться с миром.

На рабочем столе Леднева тремя стопками лежали глянцевые брошюры. Первая стопка служила для утешения родственников усопших, вторая - с несдержанным шиком рекламировала самые дорогие гробы, а третья призывала жить так, будто завтра тебе исполняется семьдесят. О последнем Олег не забывал ни на минуту, хотя ему до семидесятилетия оставалось около двадцати лет, а сыну все пятьдесят. Не забывал не столько потому, что всю жизнь проработал на кладбище и ежедневно сталкивался со смертью, а потому, что ненавидел рабство, ненавидел несправедливость, ненавидел то, во что превратилась его страна, и мечтал все изменить.

Экран видеофона ожил.

Черный квадрат сменился изображением моложавого японца. Он был одет в современный льняной костюм, но сидел на циновке, положив ладони на колени. За его спиной висела красная ткань – японец скрывал свое местонахождение.

Леднев соединил ладони и чинно поклонился монитору.

Японец ответил на приветствие.

- Здравствуйте, мистер Ито.

Олег впервые увидел Томео Ито, хотя общался с ним уже не первый год. Он ожидал увидеть кого-то постарше, и не думал, что связным, специалистом по работе с русскими повстанцами окажется сущий мальчишка – черноглазый, коротко стриженный, с тонкими бровями и круглым подбородком.

- Судя по васему лицу, вы озидали увидеть старика, - с акцентом произнес японец.

- Простите, - виновато улыбнулся Леднев. – Вы выглядите на двадцать лет.

- Внесность не имеет знатения.

Олег поклонился в знак извинения и согласия и прежде чем перейти к главному, уточнил:

- Нас точно не подслушают?

- Не волнуйтесь. Если мы с вами разговариваем, знатит, вы правильно подклютили прибор, связь идет через нас спутник. К концу месяца мы переведем все остальные васи каналы на свои спутники.

- С вами приятно работать, - Леднев улыбнулся, но тут же помрачнел. - К сожалению, новости плохие. За три с небольшим месяца мы потеряли двадцать восемь человек. Больше всего – в начале апреля, на свалке, во время обучения правилам боя в условиях лабиринта.

- Сколько теловек знали о времени и месте?

- Точно не скажу, немногие. Кроме самих учеников лишь мое ближайшее окружение. Но нашей вины в том провале нет. Свалка обитаема. Те остолопы не сняли СМП и попались, заодно и моих парней за собой потянули.

Японец скорбно поджал губы.

- Время активных действий приближается, - продолжил Леднев. – Мне нужны еще люди. Чем больше, тем лучше.

- Занимайтесь этим, - одобрил мистер Ито. – С насей стороны вы полутите полную поддерзку.

- Связь, это очень важно, - кивнул Леднев. - Но лучше б вы помогли оружием, а еще лучше людьми.

Японец качнул головой:

- Будем говорить искренне. Мы не мозем, переправлять к вам солдат. Васи границы хоросо охраняются. Соединенные статы не долзны знать о насей помси.

- Тогда уж и я буду с вами откровенен, - Леднев почувствовал, как в груди поднимается волна гнева. – Вы очень удобно устроились. Если мы победим, вам отойдет пол России – от Камчатки до Урала. От вас мы получаем всего лишь деньги. И спутники.

- Ситайте это сделкой купли-продази, - узкие глаза японца сузились еще сильнее, превратившись в щелочки. – Насе сотруднитество взаимовыгодно. Сейтяс васими богатыми недрами и лесами безвозмездно пользуются американцы, а мы их покупаем, а заодно дарим вам свободу и долголетие.

- Не спорю. Если сопротивление победит, это будет смачный плевок в сторону американцев, - Леднев улыбнулся. - Кажется, я становлюсь пессимистом. Мы победим. Однозначно.

- Америка забрала себе почти всю нефть Саудовской Аравии и алмазы юга Африки. Этими землями долзны были пользоваться все страны, - кивнул мистер Ито и поклонился. – Насе время подходит к концу. Больсе этим видеофоном не пользуйтесь.

Леднев поклонился, выключил экран и откинулся на спинку кресла. Хоть он и сказал мистеру Ито о том, что его люди не виноваты в провале, сам он в этом сомневался. Операция на свалке не первый звоночек, это уже подтверждение – среди его людей есть крот. Кто-то, кто передает информацию Конгрессу.

Внутренний телефон ожил.

- Олег Станиславович, - раздался голос секретаря, - к вам посетитель.

- Пригласи.

Руководитель сопротивления ОКО-57 моргнул, настраиваясь на работу начальника кладбища. Достал из ящика стола бумажные платочки и поправил стопки с брошюрами.

Через минуту в кабинет вошел темноволосый мужчина с грустными глазами. Он был одет в светлый деловой костюм и начищенные до блеска дорогие туфли из кожи змеи. Олег узнал гостя, его лицо мелькало по телевизору и в электронных изданиях не реже трех раз в неделю.

Леднев поднялся и протянул руку.

- Леднев, Олег Станиславович.

- Кадимов…

- Алексей Евгеньевич. Вас не знает, наверное, только слепой. Присаживайтесь, - Олег указал на диван с кофейным столиком. - Что-нибудь предложить? Чай? Кофе?

- Валерьянку.

Олег дернулся было к шкафу, но Кадимов рассмеялся:

- Я пошутил.

- Если вам необходимо…

- Я в норме. Мне не нужны слова утешения, благодарю, - гость помолчал. - Вы ведь знаете причину моего визита?

Олег кивнул. Уже месяц в самой популярном электронном издании «Конгрессмен» идут споры о том, кто сядет в кресло главного редактора, когда тот перешагнет Границу жизни.

- Вы желаете пышные похороны? – Леднев взял брошюру из второй стопки. - Могу предложить самые дорогие и изысканные гробы.

- Гроб на ваше усмотрение, - поморщился клиент. - В моих планах занять его всего на несколько часов. Я хочу, чтобы меня кремировали.

- Кремировали? – осторожно спросил Леднев, опускаясь на диван. – Кремацию заказывают католики и атеисты, а вы никогда не скрывали своей принадлежности к христианской церкви. Вы говорили об этом с семьей?

- Нет, и не собираюсь, - отрезал пограничник. - Я не хочу, чтобы моя жена и сын страдали, не хочу, чтобы они приходили на кладбище и рыдали, глядя на холмик. Они должны жить дальше.

- Они будут страдать в любом случае, - мягко произнес Олег. - Могила – это не только место скорби, но и место утешения, место, где можно поплакать, вспомнить любимого человека, а потом уйти и, как вы говорите, жить дальше. Когда такого места нет, начинают плакать везде: там, где вы покупали последнюю рубашку, в аквапарке, куда возили детей прошлым летом, во дворе, где чинили изгородь.… Если хотите уменьшить страдания близких, не отказывайтесь от традиционных похорон.

- Два года, пока мое тело не уничтожат нанороботы, и на моем месте не похоронят другого человека, слишком много для скорби. Вы меня не отговорите, - отрезал Кадимов. – Чем меньше будет мест, напоминающих обо мне, тем лучше. С глаз долой, из сердца вон, кажется, так. Никаких могил.

«Железный человек, - подумал Леднев. - Не зря столько лет на посту главреда «Конгрессмена» просидел. На первый взгляд в его издании были только лестные для Штатов материалы, но если присмотреться… Гениальный журналист. На грани фола. Потому, наверное, и «Д-10» не получил. Жаль, к нам его нельзя. Слишком публичный. Любой гвардеец узнает».

- Я понимаю ваши чувства, но ответьте честно, - Олег наклонился ближе и заглянул гостю в глаза, - какова настоящая причина? Почему вы хотите кремацию?

Пограничник вздрогнул. На мгновение директору «Зеленого острова» показалось, что он видит перед собой другого человека: уставшего, вымотанного долгим ожиданием смерти. Но через секунду иллюзия рассеялась, на него смотрел все тот же Кадимов – прямолинейный уверенный в себе циник.

- Истинная причина во мне. И в тебе. И в каждом, кто проходит мимо, - Алексей скривился, будто только что откусил яблоко и обнаружил в нем червяка. – Всю жизнь живешь с этими тварями внутри, подчиняешься им, зависишь от их работы… Они не продлевают твою молодость, они убивают, понимаешь? Отключают тебя в нужный момент, а потом еще и жрут твой труп. Нет уж, я не доставлю им такого удовольствия. Обещай, что засунешь мое тело в свою печку и спалишь дотла.

Олег помолчал, а потом кивнул.

«Железный человек. Стальной. Жаль, слишком известный».

* * *
Так быстро я не бегал никогда.

Даже не ожидал от себя такой скорости, тем более по старым вырубкам. Это потому, что я в первый раз в жизни посмотрел в смерти в лицо. К счастью, моего лица ее фонарик не достал - я скрылся за массивным боком погрузчика очень вовремя. Мисс Фортуна, хоть и издевательски хохотала над моим бегством, все же не оставила совсем без защиты – я успел спрятаться до того, как гвардейцы включили тепловизоры.

Перебежками я добрался до главного здания лесопилки, потом, не разбирая дороги, помчался к стоянке, где оставил «форд», а оттуда, долго виляя по спальным районам, приехал к дому.

Твою мать!

Это все, что звучало в моей голове.

Твою мать!

Это ж надо было так обломиться! Деньги потеряны! Хабар ушел! Прощай, последняя надежда добыть дозу! В ближайшие десять месяцев я буду не жить, а медленно готовиться к смерти.

Я с силой ударил кулаком по рулевой колонке. «Форд» отозвался громким сигналом.

Суки шлемоголовые!

Я возлагал на этот рейд такие надежды! А теперь вынужден сидеть в машине под окнами собственного дома и пытаться придумать, что бы такое сказать Юле, чтобы не очень сильно ее расстроить.

Угребки вездесущие!

Я вспомнил про спортивную шапку и досадливо сдернул ее с головы.

Хватит. Нужно придти в себя. Все наладится. Все будет хорошо.

Что делать дальше? Зайти в квартиру, поцеловать Юлю и как ни в чем не бывало лечь спать? Не получится. Она все поймет, едва посмотрит на меня. Второй раз «на похороны друга» с работы меня не отпустят, никто не станет писать программу для СКаПа, перекупщики не будут встречаться с торговцем оружием, по вине которого погибли их товарищи.

- Чтоб тебя! Соберись! Еще не все потеряно! У тебя впереди десять месяцев!

Я вышел из машины и со всей дури хлопнул дверцей.

Не помогло.

Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, на сколько смог, и медленно выдохнул. И только после этого заметил, что на скамье у подъезда в полной темноте сидит незнакомец.

Я подошел ближе.

- Есть закурить? - спросил мужчина.

- Не курю.

- Жаль, - вздохнул человек. - Хотелось бы сигаретку напоследок. Ты из этого подъезда?

- Да.

Я понял, что мужчина, наверное, кого-то ждет и подошел ближе. Фонарь не горел, и я не смог рассмотреть чудака, решившего покурить на улице в три часа ночи. Я заметил только длинный нос и блестящие белки темных глаз.

- Ты кого-то ждешь? Впустить тебя в подъезд?

- Жду.

- Кого? – незнакомец меня заинтересовал. - Я здесь всех знаю.

- С моим, гм, другом, ты не знаком и, надеюсь, познакомишься нескоро. А может, у тебя хоть карамелька найдется? Блин, до чего ж курить хочется.… Зря я сигареты не захватил.

Я вспомнил, что со всей этой беготней так и не поел.

- Сигарет нет, но если ты голодный, в машине осталась копченая курица.

Незнакомец усмехнулся.

- Уж как-нибудь обойдусь без последней трапезы.

И тут до меня дошло.

- Ты… пограничник?

- Он самый, - кивнул обреченный. - Пять часов как семьдесят стукнуло. Мамка меня в десять вечера родила, и мне с того времени сегодня и не спится. Дома не могу - стены давят, вышел на улицу, подышать. Ну и ушел, куда ноги шли.

Я вздохнул и присел на скамейку рядом с семидесятилетним пареньком. Вот оно, мое будущее: сидеть у чужого подъезда, ожидая, когда нанокиллеры досчитают до нуля и отключат сердце и легкие.

- Я посижу с тобой? - спросил я. - Или ты хочешь побыть один?

- Посиди. Никому не охота в одиночестве концы отдавать.

Смертник помолчал, а потом добавил:

- Будь другом, позвони, когда все кончится, вызови труповозку.

По моей спине пробежали мурашки. Я не знал, что сказать, но точно знал, что хотел бы услышать в такой момент:

- Ты не один.

- Один, - вздохнул парень. - Как перст. В этот момент все одиноки. Но я не боюсь. Это сначала я боялся смерти. Потом дико злился - не мог поверить, что умру, так и не побывав в Японии. Не на бывшем нашем Дальнем Востоке, а в настоящей Японии. Потом пришел депресняк. Жесткий. Хотел даже повеситься, а в конце отпустило. Теперь уже все равно. Все умирают. А я - прямо сейчас.

Я не перебивал, лишь поднял руку, чтобы положить ладонь на плечо паренька и немного его поддержать, но передумал. Он прав. В этот час все одиноки. По-настоящему. Никто не сможет разделить момент перехода из жизни в небытие.

Паренек захрипел.

Я дернулся, но пограничник лишь смачно сплюнул на асфальт.

- Меня Дима зовут.

- Виктор.

- Приятно. А тебе, наверное, не очень?

Ответить я не успел - парнишка застыл и повалился на землю.

Я поднял пограничника, посадил его обратно на скамейку и закрыл покойнику глаза.

- Покойся с миром, Дима.

Видимо, это еще один знак. Неудачная ходка, потерянный хабар, теперь еще это...

Рука потянулась к телефону, но я передумал и посмотрел на окна подъезда. Народ спал. Меня никто не видел. Пограничника тоже. Вызывать труповозку с телефона Кадимова нельзя.

Я подошел к подъезду и приложил палец к сканеру домофона.

* * *
Несмотря на раннее утро, Юля не спала. Едва я переступил порог, любимая обняла меня и улыбнулась:

- Жив.

- Жив, - ответил я и поцеловал красавицу долгим нежным поцелуем.

Отрываться от губ любимой не хотелось. Но не только потому, что ее вкус напоминал о счастье и жизни, но и потому, что я не хотел смотреть в ее глаза. Юля сразу все поймет.

Но оторваться все же пришлось.

- Я буду жить еще как минимум десять месяцев, - улыбнулся я, изо всех сил стараясь выглядеть как обычно.

Увы. Больше порадовать Юлю было нечем.

- Все будет хорошо, - пообещал я.

Лицо девушки на мгновение помрачнело, а потом расцвело ласковой улыбкой.

- Я знаю. Проголодался? Приготовить тебе что-нибудь?

- Если только горячую ванну.

Юля скрылась в ванной, а я разулся, прошел в кухню и включил чайник.

- Знаешь, пока тебя не было, - крикнула она, включая воду, - к нам заселились новые соседи. Артамоновых помнишь? Переехали. Получили премию за пятилетку, и купили неплохой домик на западе округа.

- Молодцы.

Мое сердце сжалось от любви и нежности. Юля, без сомнений, почувствовала мое настроение, поняла причину и старалась держаться. Ради себя и ради меня. Она знала, что сделка сорвалась, и все пропало, но молчала так же, как и я. Мы не говорили на грустную тему, отвлекаясь на мелочи, но это не малодушие. Это истинная любовь - когда лишним словом боишься обидеть или огорчить любимого.

Когда девушка вышла из ванной, я не успел принять вид всем довольного и счастливого человека.

- Не грусти, - Юля обняла меня и прижалась щекой к моей груди.

- У меня для тебя две плохие новости, - сглотнув, произнес я.

Сейчас самое время отвлечься от собственных несчастий и поговорить о чужих.

Юля побледнела, и я тут же обругал себя. Надо было сказать по-другому.

- Ничего страшного, - успокоил я девушку и взял ее ладони в свои, - просто неприятно. Когда я возвращался, у нашего подъезда увидел человека на скамейке. Кажется, он мертв. Вызови, пожалуйста, труповозку.

Моя вторая половинка все поняла без слов. Я не мог вызвать машину сам, потому мне нечем объяснить ночную прогулку. Легенда Юли логичнее: девушка увидела из окна черный неподвижный силуэт на лавочке и забеспокоилась.

Юля вышла в коридор и кратко обрисовала ситуацию по телефону.

- Какая вторая новость? - спросила она, возвращаясь в кухню.

- Я оттягивал этот разговор, как мог, потому что… в общем, Леха Кадимов пригласил нас на свой день рождения.

Девушка со вздохом опустилась на стул.

- Он действительно хочет праздновать свою сме... Границу жизни?

- Да. И позвал, наверное, пол округа.

- Тогда, - Юля неуверенно улыбнулась, - пойдем. Только вот что дарить?..

Над этим я и сам ломал голову. Что подарить человеку, который со дня на день умрет? Что-то, что он сможет использовать в последние минуты жизни? Что-то съедобное? Или одноразовое?

- Честно говоря, - признался я, - он просил ничего не покупать, но я все же принесу ему хорошее вино.

- Нет, - отозвалась девушка. – Алексей твой друг, вы с детства знакомы. День его семидесятилетия, это, по сути, день прощания, утром он может уже не проснуться. Ты должен подарить ему вещь, которую он сможет забрать с собой.

Я ласково поцеловал девушку в лоб. Какая же она у меня умная!

- Я подарю ему галстук, - решил я и замолчал.

Не знаю, о чем думала Юля, а я в этот момент думал о Кадимове. Представлял, как он упадет на землю, совсем как Дима - ночной пограничник, мечтавший о последней сигарете и поездке в Японию.

Жизнь несправедлива, Конгресс несправедлив. В моей голове вихрем носились одни и те же вопросы, на которые никто не ответит. Почему власть имущие отбирают даже то, что дали сами? К чему Граница жизни? Мы все марионетки. Нами управляют, за нами следят. Вся жизнь расписана едва ли не по дням. Тех, кто пытается сопротивляться, расстреливают, как нарушителей закона. И никто ничего не может сделать.

Я старался не выдать своих мыслей, но Юля, как это часто бывало, женским чутьем поняла мое настроение.

- Не грусти, - девушка села ко мне на колени и прижалась лбом к моему лбу. – Все умирают, но жизнь продолжается. Алексей прожил хорошую жизнь. Он был счастлив. У него есть жена, дети, друзья... Постарайся улыбнуться.

- Не сейчас, - я качнул головой. – Оставлю улыбки для его дня рождения. Он ведь хочет настоящий праздник, а у меня, боюсь, осталось не так много искренних улыбок.

- А для меня одна найдется? – девушка отстранилась и заглянула в мои глаза. - Вить, я понимаю, сейчас не самое лучшее время, но тянуть дольше смысла нет. Лучше признаюсь сейчас, до похорон, чтобы у тебя не было такое кислое выражение лица.

- В чем ты хочешь признаться? – не понял я.

- У меня для тебя сюрприз.

Мне отчего-то стало не по себе, но судя по Юлиному лицу, ничего страшного меня не ожидало.

- Надеюсь, сюрприз приятный? – на всякий случай спросил я.

- Приятный, - девушка помолчала, а потом положила мою ладонь на свой живот.- У нас будет ребенок.

 

 

- 5 -
Система Orphus Люди Нижегородской области, объединяйтесь! RSS Ильи Одинца

Вход на сайт / регистрация